Не изменяй, любя! - Диля Еникеева Страница 31

Единственная тайна, которую способны сохранить женщины, — дата своего рождения.

Д.Е.

Есть любительницы оповещать своих любимых мужчин о давних любовных романах, которые были еще до их знакомства. Мотивы такой откровенности женщин различны. Одни руководствуются благими побуждениями, на их взгляд, побуждениями: “Вот видишь, у меня тоже были раньше мужчины, но люблю я только тебя, а о прошлом давно забыла”. Другие хотят “набить себе цену”, намекая, что ее расположения добивались очень многие мужчины потому, что у нее есть масса достоинств. Третьи хотят уколоть мужа упреком: “Ты никчемный неудачник, а за мной раньше ухаживал сосед, так он теперь большой человек, лучше бы я вышла за него, теперь бы, как сыр в масле каталась”. Четвертые полагают, что два любящих человека должны знать друг о друге абсолютно все, а таить в себе что-то недосказанное “нечестно”, поэтому они обязаны рассказать мужу все о своем прошлом.

Только полная дура считает полную откровенность достоинством.

Д.Е.

Независимо от того, какой мотив для своей откровенности предпочитают женщины, — все они не правы.

Суммируя причины нежелательности излишней откровенности, можно сказать словами старой пословицы: “Свое грязное белье нельзя показывать никому”. Может быть, вас оскорбит такое сравнение, так как лично для вас ваши воспоминания о былом романе святы и чисты. Очень хорошо, относитесь к ним так, как вы сами хотите, но держите их в своей душе. Для вас прежняя любовь — это святое, а для вашего мужа — грязь и разврат. Возможно, он использует и более хлесткие, непечатные слова.

Далеко не все можно доверить даже близкому и любимому человеку. Ни в коем случае не следует рассказывать своему партнеру, независимо от того, замужем вы или нет, о своих прошлых романах, даже если они были очень давно и уже не имеют для вас никакого значения.

Три приятельницы болтают о том о сем. Одна говорит:

— Мой Иван — мужик неплохой, но меня беспокоит, что у него яйца холодные.

— Мой Петька — отличный мужик, но у него тот же недостаток, что и у твоего Ивана, — говорит вторая. — А как у других — я не знаю.

— А я никогда не обращала на это внимания, — говорит третья.

Подруги попросили ее проверить. На следующий день та является с фонарем под глазом.

— Я всего лишь потрогала мужа за яйца и сказала: “А, такие же холодные, как у Ваньки с Петькой…”

Анекдот

Подкреплю сказанное примером из своей практики.

Мой пациент Костя, рассказывая о своей жизни, признался, что любил единственную женщину. Любит ее до сих пор, хотя женат на другой. Почему же он расстался с любимой и женился на нелюбимой? Именно потому, о чем я только что говорила.

Его бывшая возлюбленная по имени Ирина страдала “недержанием речи” и вываливала Косте все-все-все: кто ее любил и кого она любила, какие у нее были бурные романы и какие безумства ради не совершали поклонники. В ее рассказах подразумевалось, что она роковая женщина — мужчины от нее без ума, а она пожирала сердца, не особенно печалясь. При этом, конечно же, многое приукрашивала. Ведь, как говорится, не соврешь, — красивого рассказа не получится.

Самая невероятная ложь всегда выглядит невероятно правдивой.

Д.Е.

“Зачем ей это нужно?” — недоумевал Костя.

Его возлюбленная — красивая, обаятельная женщина, мужчинам она действительно нравится, и Костя это видел. К чему же болтовня о том, что было раньше?

Ира была хорошей рассказчицей, эмоциональной и чуть театральной, этакой доморощенной актрисой, которая всегда играет на публику. Мы, психиатры, в этих случаях говорим об истерических чертах характера. Все, что угодно, вплоть до грязного белья, вывернутого на публике, лишь бы привлечь к себе внимание. Даже один человек, в данном случае, Костя — для истерической личности уже аудитория.

Но если бы Ирина страдала “недержанием речи” только наедине с Костей… Вся беда в том, что когда она входила в раж, то забывалась и ради красного словца могла рассказать о себе красочную историю даже при большом стечении народа, в компании.

Прежде, чем открыть рот — подумайте.

Д.Е.

Костя весь покрывался мурашками и холодел, когда чувствовал, что Иру опять понесло. Он сидел дурак дураком, чувствуя себя посмешищем, ему казалось, что слушатели насмешливо поглядывают на него — как же он это сносит?

Возможно, Костя относился к рассказам Иры чересчур болезненно, но, согласитесь, мало кому понравится, когда в присутствии своего возлюбленного женщина выворачивается наизнанку, лишь бы ее слушали.

Но даже если бы Ира не была чересчур откровенной на публике, ее откровений наедине с ним Косте тоже хватило с лихвой. Ему были неприятны ее рассказы о бывших любовниках. Ах, они все ее так безумно любили! “А я здесь зачем? Я-то почему сейчас с ней? — спрашивал себя Костя. — Потом она и обо мне всем будет рассказывать или уже рассказывает?!”

Меньше болтаешь — крепче спишь.

Д.Е.

Прервать Иру и сказать, что он не хочет ничего знать и ничего слушать, — Костя не мог, — самолюбие не позволяло. Боялся, что она над ним посмеется, скажет, что он комплексует и ревнует, а ревность, как известно, проистекает от ощущения собственной неполноценности и неуверенности в себе. Вот он и терпел, ненавидя себя за слабоволие.