Мой лучший учитель - Эл Найтингейл Страница 31

Я старалась. И услышав его замечание, тоже невольно улыбнулась. Все так, совсем скоро Валентин станет зятем моей мамы. Как бы мне хотелось, чтобы двое моих самых близких, самых любимых людей понравились друг другу. Пусть бы не полюбили, но хотя бы жили дружно. Знаю, многие зятья порой воюют с тещами, разрушая семью изнутри. Я очень надеялась, что с нами такого не случится. А то, что Валентин не разрешил рассказывать маме о нем, списала на его же добродетель. Подумала, что он не захотел лишний раз волновать больную женщину. К тому же, многие мужчины  опасаются знакомства с родителями, о таком я тоже слышала.

— Раз мы с тобой живем вместе и собираемся пожениться, может быть, не стоит больше скрываться? — предположила вместо этого. Вспомнила об отчаянном желании Катьки Кузнецовой заполучить сексуального препода и решила предотвратить ее попытки. — Я имею в виду в институте…

Валентин снова усмехнулся — на этот раз как-то радостнее, простодушнее. Когда мы не вели речи о моей маме, он словно бы расслаблялся, переставал закрываться.

— Знаешь, Ирина, эта игра мне стала нравиться. Да ты и сама заводишься, когда чувствуешь, что делаешь что-то запретное. Разве не так?

— Я… — не сразу нашла, что ответить. — Я никогда не думала об этом. Да и вообще: какая разница, знают о нас или нет. Мы все равно скоро поженимся и уедем.

Коснулась его руки, лежащей на руле. А он одарил меня продолжительным взглядом, полным обещания дикого, страстного секса. Все мое нутро отозвалось на этот немой призыв.

В квартире я скинула платье, но оставила сексуальное белье. Вышла из спальни и направилась к Валентину. Он курил у раскрытого окна и, кажется, не заметил моего появления. Воспользовалась этим. Подошла вплотную и, обняв, прижалась к его спине всем телом. Под моей ладонью ровно и гулко билось его сердце.

— Привет, — сказал Валентин, туша сигарету.

— Здравствуй, — промурлыкала так, словно не видела его долгое время. — В институте никто не знает, что у тебя есть вредная привычка.

— Ты  о соблазнении одной болтливой и не в меру развратной студентки? — он развернулся ко мне и обхватил ладонями мое лицо. От его пальцев пахло табачным дымом, а в глазах читалось искушение. — Да, есть у меня такая привычка, но я бы не назвал ее вредной. Напротив, нахожу ее очень полезной и приятной.

Он подхватил меня под бедра и усадил на подоконник.

— Ты воспользовалась свечами, что прописал врач? — спросил строго, но в чувственном голосе прозвучали хриплые, возбуждённые нотки.

— Конечно, — подтвердила, закидывая руки ему на шею и одновременно обхватывая ногами. — Наконец-то почувствую тебя в себе без всяких преград. Поцелуешь меня? Я ждала этого целый вечер...

Не теряя времени на ответ, Валентин обхватил мою талию и с жадным стоном припал к губам. В этом поцелуе не было нежности, только жажда обладания, неистовая страсть, доводящая до грани безумия. Но я не оттолкнула, неистово отвечая и чувствуя, как головокружение усиливается, а трусики намокают от смазки. Тело стало податливым, я вся словно размякла и превратилась в кусок глины, из которой Валентин мог лепить все, что душе вздумается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И лишь одно останавливало.

— Нас могут увидеть, — сказала и, обернувшись, посмотрела вниз, на улицу. Если бы какому-то чудаку вздумалось прогуливаться под окнами и поднять голову, его взору открылась бы очень пикантная картина. — Не лучше ли перейти в спальню?

— Я уже сказал: чужое мнение и косые взгляды не должны интересовать тебя, Комарова, — сообщили мне властно.

А мужские руки уже перебрались от талии к груди и занялись ею вплотную. Секунда, и лифчик полетел на пол. Теперь спину обдувал прохладный ветерок, а другая сторона горела, опаленная жаркими прикосновениями Валентина. Он припал к моей груди, ласкал языком ореолу соска, а я запустила пальцы с густые волосы учителя, отдаваясь на волю волнительных и бесстыдных ощущений.