Игрушка альфы - Кира Полынь Страница 31

— Лина…

— Оставь! — Дернулась от моей руки как от проказы и отступила. — Как?! Как ты мог мне так нагло врать?

— Я не врал, я просто не сказал всю правду.

— И как долго бы это еще продолжалось? Как долго ты бы водил меня за нос, лжец?

— Пока бы ты сама не захотела остаться.

Не ожидала прямого ответа, и теперь стояла передо мной, гневно приоткрывая рот и тут же его закрывая, будто выброшенная на берег рыбка. Я примерно представлял, какими проклятиями она посыпала мой лохматый хвост, но на душе стало спокойнее. Словно камень, давивший все это время на плечи, рухнул и позволил распрямить уставшую спину.

Рано или поздно она смирится, и тогда все наладится. Пройдет какое-то время, и она обязательно примет эту идею, сроднится с ней.

— Ты… Ты… — шипела на меня змеей, но мое лицо невольно расплывалось в улыбке. — Я тебя просто ненавижу!

— Продолжай, — бросил ей и специально отвел глаза, осматривая территорию сада.

Поблизости не было ни одного волка, все занимались своими делами. За нашими спинами был прекрасный палисадник с черемухой, а за ним пруд с густыми ивами, что скрывали своими пушистыми ветвями берег.

— Ты грязный, гнусный лгун! Я не буду с тобой! Не буду твоей парой! Верни меня домой!

— Нет у тебя больше другого дома, кроме Вольфторна.

Я еще раз обвел взглядом сад, убеждаясь, что мы одни, и не обращая внимания на возмущенные крики, забросил Лину на плечо, свешивая головой к земле.

— Пусти! Пусти меня, животное!

Она стучала по моей спине своими малюсенькими кулачками и кричала, проклиная меня на чем свет стоит. Но моя добыча тепло грела руки. Именем первого волка! Эта женщина настоящее проклятие!

У меня гудела голова от ее возмущений, но сердце в волчьей груди радостно стучало от нетерпения и желания как можно быстрее смять ее, зацеловать, обнюхать с головы до ног.

Ооо, мой ночной кошмар! Как же я тебя люблю!

Даже запнулся от собственной мысли. Голова засомневалась, а вот тело мягко сдавило женские бедра на плече, не собираясь отдавать ее кому бы то ни было.

— Отпусти! — вскрикнула и укусила меня за ягодицу.

— Э-эй! Осторожнее, волчица, я могу расценить это как прелюдию! — рассмеявшись, объяснил ей, погладив мягкую половинку рядом со своим лицом. — Я же и ответить могу!

— Только попробуй! — прорычала, и я наконец поставил ее на землю под стволом одной из самых кустистых ив, которая надежно укрывала нас от лишних глаз.

Девушка пошатнулась, но обнять себя не позволила, упираясь ладонью в дерево.

— Не смей ко мне подходить! Не смей меня трогать!

— Ты уверена? Совсем никак?

— Нет! Никак! Не прикасайся! — Выставила ладонь передо мной, но я, сделав один только шаг, смял ее, сближая наши тела и вжимая девушку в крепкую древесину.

— Лина-а-а…

— Прекрати…

Сопротивление в ее голосе сошло практически на нет, и малышка посмотрела на меня так затравленно, будто ее саму невероятно угнетало то, как просто она сдается.

— Не могу. Ты моя пара, я без тебя погибну…

— По мне, так лучше бы ты облез!

Не дал ей договорить, подхватывая под округлые бедра и заставляя чертову ткань юбки задраться. Лина, движимая инстинктами, обхватила мой торс ногами, впиваясь ноготками в ворот рубашки. — Так и будешь капризничать?

— Капризничать?! — сверкнула глазами. — Ты мне лгал. Все это обман и ложь!

— А ты о причинах не думала?

— У тебя одна причина — твое собственное эго.

Усмехнулся, приподнимая аккуратный подбородок пальцами, вынуждая девушку смотреть на себя. Склонился к самым губам, шумно вдыхая, и потерся лбом о ее висок. Лина замерла, как испуганный зверек, но дергаться перестала, тихо и часто дыша.

— У меня одна причина — ты. Знай ты все с самого начала, что бы ты сделала?

— Я бы…

— Не ври хотя бы себе. Лина, я хотел, чтобы все было честно, чтобы ты сама тянулась ко мне, не нарекая наш союз обязательством. Тебя тянет не только потому, что ты моя пара, а потому, что я — твой волк. Слышишь, девочка? Я — твой волк.

— Неправда…

— Правда. И ты это знаешь. Поэтому так злишься. Только не начинай сгребать все в одну кучу. Между нами будет продолжаться то, что есть, этого уже не изменить. Только осознай, как можно быстрее, что это не просто так.

— Я не хочу-у-у, — жалостливо протянула она и ткнулась мне лбом в лицо, тихо всхлипывая.

— Захочешь, — зарылся пальцами в ее волосы на затылке, не смея отказать себе в этом удовольствии, и поцеловал пшеничные волосы, так сладко пахнущие яблоками. — Я могу пообещать тебе лишь одно, Лина. Я не отступлю.

— Герд, отпусти меня домой.

— Нет. Не пущу. Ты моя.

Заставил ее поднять голову, потянув за волосы, и впился поцелуем в сладкий, желанный рот, тараня языком. Сопротивления не было, и зверь внутри довольно урчал от близости своей пары, от того, как мучительно страстно можно пить ее дыхание. Ладони сами опустились на ее нежные ягодицы и мягко сжали, требуя продолжить путешествие по ненаглядному телу.

— Герд!.. — всхлипнула на полустоне и вскинула голову, стоило прижать пальцы в заветному местечку и мягко надавить.

Не ответил.

Язык во рту не ворочался от пленительного видения перед глазами. Девушка закатила глаза, стоило погладить доступные влажные складочки, и прикусила губу на рваном выдохе.

Еще… Ближе…

Трогая подушечками пальцев нежную кожу, готов был взвыть от их мягкости, чувственности и отзывчивости. Нащупал упрямый бугорок, чуть сдавливая его, и член в штанах запульсировал от того, как моя пара выгнулась навстречу, прижимаясь к груди сладкими сочными грудками, обнятыми тканью.

— Ты меня… убиваешь… — прошипела, поджимая бедра и окончательно выключая мое сознание этим признанием.

— Скажи, что попробуешь.

— Что? — медленно подняла веки и я протолкнул палец в истекающий соками вход, заставляя ее глубоко вздохнуть.

— Дашь мне шанс. Скажи это, — задвигал рукой, проникая в темную влажную плоть, видя, как мурашки пробежали по тонким рукам.

— Я… Я…

— Скажи, Лина!

— Да! Хорошо! — вскрикнула, и я протолкнул второй палец, растягивая узкие стеночки, чувствуя каждый их изгиб.

Меня лихорадило, ребра хрустели от напряжения и ожидания. Я впитывал каждый ее стон, каждый вскрик, насаживая желанное тело на свои пальцы и, когда она вздрогнула и затряслась, хватаясь за мои плечи, едва не кончил. Самообладание вернулось, только когда она требовательно засучила ногами, прося поставить ее на землю.