Злая империя - Трейси Лоррейн Страница 3

— Мы должны вернуть тебя, — говорит София.

— Нет. Мне нужно поговорить с ним. — Я бросаюсь вперед, заставляя боль отступить, когда тянусь к двери и использую ручку, чтобы удержаться на ногах.

Гален вздрагивает, его глаза расширяются, когда он видит, что я стою там.

— Черт, ты должен быть в постели.

Отрывая свой взгляд от его глаз, когда он встает, я снова смотрю на Стеллу.

— Я знаю. Мне просто нужно было… — Я замолкаю. Что-то подсказывает мне, что ему не нужны слова. — Что они ей дали?

— GHB. Иди сядь, — торопливо говорит он, отодвигаясь в сторону. — Хотя тебе следовало бы быть в постели.

— Мы подождем снаружи, — говорит Кэлвин, и они с Энджи выскальзывают из комнаты, чтобы дать нам немного уединения, но не раньше, чем Энджи сжимает мое здоровое плечо в знак поддержки.

Игнорируя Галена, Тео и мою сестру позади меня, я шаркаю вперед, опускаюсь на стул и тянусь к ее руке.

Она стонет, когда мы соединяемся, и мое сердце болит от осознания того, что она знает, что я здесь.

— Все будет хорошо, детка, — говорю я, потирая ее костяшки большим пальцем.

* * *

Мне удалось побыть со Стеллой всего пять минут, прежде чем пришла моя любимая медсестра, чтобы оттащить меня обратно в мою собственную палату.

Выражение ее лица, когда она увидела, что я сижу там, было просто убийственным.

Я бы сказал большинству людей, куда идти, когда они начинали мной командовать, но Дженис… в ней есть что-то такое, что заставляет меня прислушиваться. Я понятия не имею, есть ли у нее дети, но, черт возьми, я сочувствую им, если они существуют.

София и Тео сопроводили меня обратно в мою палату и помогли лечь в постель, прежде чем я довольно быстро снова отключился.

Возможно, это была всего лишь пуля в плечо, но какие бы обезболивающие мне ни давали, они убийственны.

В следующий раз, когда я прихожу в себя, мой нос наполняет запах, от которого учащается сердцебиение.

— Детка? — Шепчу я, не совсем уверенный, сплю ли я все еще или она действительно здесь, со мной.

— Привет.

От ее голоса по всему моему телу пробегают мурашки, и дрожь желания пробегает по спине.

С трудом открываю глаза, и меня встречает самое невероятное зрелище.

Мой подбородок опускается, когда я смотрю на нее, лежащую рядом со мной на одной подушке.

Она выглядит в миллион раз лучше, чем, когда я видел ее в ее палате, как бы давно это ни было. Ее макияж был смыт, оставив ее прекрасную кожу чистой, ее волосы были уложены, и она больше не носит свой костюм.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, продолжая осматривать ее на предмет травм, несмотря на то, что мне сказали, что у нее их нет.

— Я? Не я была тем, кого, черт возьми, подстрелили, Себ. Какого хрена? — В ее тоне слышится нотка гнева, и это меня немного пугает.

— Я… я не имел в виду…

— Черт. Мне очень жаль.

Наклоняясь вперед, ее теплая рука обхватывает мой подбородок, а ее лоб прижимается к моему.

— Ты хоть представляешь, насколько это было чертовски страшно?

Воспоминание о том, как ее зарезали, поражает меня. — Да, вообще-то. Я знаю.

Слезы наполняют ее глаза, когда она смотрит на меня. — Я думала, вы оба мертвы, — шепчет она, эмоции ломают ее голос.

— Для этого потребуется больше, чем…

— Нет, — умоляет она. — Пожалуйста. Никаких шуток.

Я киваю, беспомощный, но готовый сделать все, что она попросит.

— Ты не видела Тоби?

Она качает головой. — Пока нет, но ребята с ним. Я заставила их оставить нас в покое.

— Хм, — напеваю я, потираясь своим носом о ее. — Мне нравится ход твоих мыслей.

— Себастьян, ты в больнице.

— У парня все еще есть потребности, детка.

— Ты невыносим.

— И ты невероятно сексуальна. Я ничего не могу с собой поделать, если у меня встает каждый раз, когда я смотрю на тебя.

При моих словах она опускает взгляд. — О Боже мой. Не показывай этого Дженис, она может начать думать, что ты смягчаешься по отношению к ней.

— Он определенно размякнет, если она подойдет к нему хоть близко, не беспокойся об этом.

— Господи, — бормочет она, на ее губах играет улыбка.

Обнимая меня, она прижимается ко мне всем телом, и мы просто лежим в тишине, радуясь, что сегодняшний вечер прошел не так плохо, как мог бы.

Дыхание Стеллы выравнивается, и я начинаю думать, что она погрузилась в сон. Но как только я закрываю глаза, чтобы сделать то же самое, мое имя плывет в воздухе.

— Да, детка? — Шепчу я в ответ, лаская ее руку большим пальцем.

Она сдвигается так, что снова смотрит на меня снизу-вверх.

— Я люблю тебя.

Мой подбородок опускается, и весь воздух вылетает из моих легких, когда я недоверчиво смотрю на нее сверху вниз.

Я знаю, она это чувствует. Я вижу это в ней, когда она смотрит на меня. Я видел это по тому, как она хотела отреагировать на меня, когда я сказал ей о своих чувствах.

Но слышать слова?

Блядь.

Это заставляет меня ценить то, что она воздержалась от того, чтобы сказать это в качестве реакции на то, что я делаю это, потому что знаю, как сильно она это имеет в виду… Черт, это заставляет мое сердце разбиваться вдребезги всеми лучшими способами.

— Стелла, я… — ее пальцы прижимаются к моим губам.

— Отдыхай.

Не в силах делать ничего, кроме того, что она говорит, я снова закрываю глаза, утыкаюсь носом в ее макушку и вдыхаю ее.