Девственница на замену - Конни Дженс Страница 3

Выдохнув, переключаю внимание на надпись позади коробки: «Стимулятор клитора Пингвин». Охренеть просто! «Эстетическое совершенство и удовольствие от бесконтактной стимуляции». Во как! «Вы ощутите не только вакуумное давление, но и волновую пульсацию, растекающуюся бесконечным восторгом по всем рецепторам тела».

Так вот под чем круглосуточно моя начальница — под бесконечным восторгом.

Я переворачиваю коробку. Гляжу на прикольную штуковину, мало чем напоминающую настоящего пингвина, зато с галстуком-бабочкой. Ну просто джентльмен. И выглядит достойно, и хрень всякую не несет, и куни делает отменный. Теперь ясно, почему некоторые отдельные барышни не выходят замуж. И это я не про себя. У меня совсем другая причина одиночества. Бесплодие. Увы, но два моих серьезных романа плачевно закончились, как только парни узнавали, что я не могу иметь детей. Вряд ли они горели желанием быть папашами. Скорее, сам факт, что ты через потомство можешь доказать всем, что ты мужик — берет верх над здравым смыслом. Примитивность. Жалкая и скучная…

— Ты слишком громко думаешь! — фыркает мне патлатый.

Очухавшись, обнаруживаю, что некая Басанти уже испарилась, дверь снова закрыта, а мужчина сверлит меня желтыми глазищами.

— Ты читаешь мысли? — Я робко поднимаюсь на ноги, так и прижимая к груди коробку с пингвином.

— Да у тебя же на лице все написано: как ты злорадствуешь, что первая выберешься из бара сук и утрешь всем носы, став волчицей альфы.

— Серьезно? — Медленно поворачиваюсь к зеркалу и вскрикиваю.

Господи Иисусе! В отражении на меня смотрит далеко не Виталина, а какая-то размалеванная брюнетка со взглядом кошки. Про такую и я бы сказала, шлюха. Не будь я ею! Но я — это она. Открываю рот, и у нее открывается. Поднимаю руку — то же самое. И в объятиях тот же самый пингвин. Правда, что уж греха таить, девке на вид лет двадцать пять. А скинуть десяток годков приятно.

Патлатый пристраивается у меня за спиной, обвивает мою талию ручищами и шепчет в ухо:

— Но мы придумаем тебе новую историю, Ви-та-ли-на. Я обращу тебя в свою веру в первое же полнолуние. А пока ты тихонечко отсидишься тут. Я оплачу твое проживание, и удовлетворять клиентов тебе не придется. Но учти, если все же прыгнешь на чей-то писюн, я тебя на части порву. — Он натягивает мои волосы, запрокинув мою голову на свое плечо. Зубами скребет по моей шее, больно царапая чувствительную кожу. — И мне плевать, что тем самым я обреку себя на вечное одиночество. Дырку себе я всегда найду.

— А резиновые писюны считаются? — пищу я, нервно сгибая углы коробочки.

Патлатый бросает взгляд на пол и скалится:

— Не волнуйся, я буду приходить к тебе каждый вечер. Ты и думать о них не станешь. Потому что я умею доставлять удовольствие.

— М-м-м… Так это меня от удовольствия сейчас так мутит? Кстати, вы в курсе, что от вас несет псиной? Я, кажется, начинаю понимать, почему вы претесь от канализационной вони…

Он рычит мне в ухо, отчего я замолкаю и съеживаюсь в его мощных объятиях.

— Тебе выделят отдельную комнату. Басанти тебя проводит.

Отпустив меня, хватает старый кожаный плащ с дивана и шагает к двери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Как вас хоть зовут-то? — спрашиваю на случай, если придется потом отдавать долги за оплату моего проживания в этом странном бар-отеле.

— Тео, — бросает он.

— А номер телефона не подскажете? К которому карта привязана…

Он хмурится, еще раз окидывает меня взглядом и, выйдя, хлопает дверью.

Минуты не проходит, как ко мне заявляется уже заочно знакомая Басанти. Хмыкает, глядя на меня с завистью, и шипит:

— Ну пошли, Дикий одуванчик. Приготовила я тебе номер-люкс.

Я одумываюсь, что начальница будет в гневе, если я вернусь без ее заказа, и начинаю собирать разбросанные игрушки обратно в пакеты.

— Это что? — ухмыляется Басанти.

— Это мое, — бурчу, сгребаясь как можно быстрее. — Мои… х*и…

Мотаю головой, избавляясь от этого идиотского наваждения, беру пакеты в одну руку, пингвина в другую и выпрямляюсь перед девушкой.

— Не представляю, как тебе удалось запечатлеться с альфой… Ты же вроде еще пять лет назад Олдену свою невинность отдала…

— Олдену? — переспрашиваю, вытянув шею.

— У тебя что, память отшибло? Он всего месяц как за новыми девочками уплыл, а ты уже имя хозяина забыла? Не зря он тебя самой сучьей сукой называет. Он будет в восторге.

— От пингвина?

— От твоего запечатления с оборотнем.

С КЕМ?!

Было два объяснения всему этому бреду: упав в люк, я, все-таки, насадилась не на член этого лохматого, а на какую-нибудь железную штуку и умерла. Сейчас мой мозг переживает последние секунды жизни и все это лишь бред умирающих нейронов. Последняя агония сознания.

Второй вариант я отмела сразу же, потому что когда эта Басанти провела меня через странное помещение, которое напоминало средневековую таверну с упоротыми пивом бородатыми дровосеками, завела меня на второй этаж, а потом распахнула дверь в крохотную комнатку с одной кроватью и двумя сундуками в углу, а потом сквозь зубы произнесла: «Твой номер люкс»...

— Точно бред, — шепнула я в сторону, отказываясь принимать реальность.

Тут пахло так, словно на этой постели двинули кони человек десять до меня. Кислым потом, чем-то сладковатым и мерзким, грязью и пылью. Если это «люкс»-апартаменты, то что не люкс? Коробка из-под телека у помойки? А тут вообще есть телевизоры? Пока смахивает на какой-то средневековый мир, где еще даже пенициллин не открыли.

— А у вас есть... — хочу я спросить про стиральную машину, увидев серый комок тряпок на кровати, но вместо этого у меня вырывается сдавленное: — Бве, извините... есть ли... бве...

Я зажимаю рот с носом, отворачиваясь от комнаты. Не могу говорить.

Басанти смотрит на меня, нахмурив брови и приоткрыв рот. Так обычно смотрят на мужчин, которые предложили на первом свидании выпить пива в парке на лавочке. С легким недоумением и презрением.

— Ты что, беременная? Слышь, Одуван, тебя вышвырнут с работы, если ты тут начнешь ходить с пузом...