Моя и точка! - Алекс Чер Страница 3

— Анастасия, я к тебе обращаюсь, — вывел её из оцепенения злой голос мужа. Полным именем он называл жену только в моменты крайнего раздражения. Она с детства была не Настя, не Стася, а именно Ия, так уж повелось. — Ты словно привидение увидела, — хмыкнул Марат и двинулся к окну.

— Давай помогу, — подскочила она, повинуясь неосознанному порыву не допустить, чтобы муж выглянул. Но пока поднимала сползший на пол галстук, пришла в себя. — Не хочу показаться тебе наивной оптимисткой, но мне кажется всё будет хорошо и без этого проклятого контракта, который свернул тебе всю кровь.

Она потянулась к воротнику тонкой хлопковой рубашки мужа и заметила, что он тоже вспотел. Повесила на шею галстук, погладив его подтянутый живот, подравняла концы. Красивые рельефные мышцы на груди напряглись, когда он расправил крутые плечи.

«Мой красавец!» — вытерла она капельки пота, выступившие на лбу, прошлась пальцами по коротко стриженным вискам, но взъерошить идеально уложенные русые волосы не рискнула. Не в том он был сегодня настроении. Впрочем, как и вчера, и позавчера, и за два дня до этого.

— Ну конечно, это же не твоя забота, — фыркнул он, перекрикивая музыку. Тонкие ноздри презрительно дёрнулись. И от ледяного взгляда его светло-серых, как небо в шторм, глаз по спине пробежал неприятный даже в такую жару холодок. — Тебе же не надо думать, чем мы будем платить за дом, за частную школу для девочек, за твои массажи и тренировки, за дорогие тряпки, за еду, наконец, если моя компания не получит этот контракт.

Это было несправедливо. Особенно про массажи и тренировки. Ия отказалась от услуг и тренера, и массажиста с начала лета, как только у Марата начались неприятности. В конце концов в доме был свой спортзал и каждое утро она бегала. Да и одежду себе покупала подешевле, чем мужу, которому приходилось соответствовать, ведь он общался в кругах людей состоятельных и влиятельных. Но Ия промолчала.

— Это же не твоя забота — кормить семью, — продолжал Марат, пока она воевала с узлом. — Не твоя — думать сколько мы платим прислуге, — он хотел её оттолкнуть и снова сорвать галстук, но глянул на часы — ровно в семь он должен выехать из дома — и его рука только недовольно вцепилась в её запястье. — Сам. Завяжу, — выдохнул он Ие в лицо и слегка, но всё же её оттолкнул, убирая руку.

— Марат, мой отец… Я могу… — заглядывала она в чужие глаза мужа, стараясь увидеть в них того, ради которого отказалась от всего. Карьеры, друзей, личных интересов. Кто был её первым и единственным мужчиной. Которого до сих пор она любила до дрожи в коленках, до щенячьего восторга радуясь, когда он вдруг становился прежним. Заботливым, ласковым, любящим.

— Я тебя умоляю, — отвернулся он. — Твой отец оставил тебе такие крохи, что мне даже стыдно смотреть на эти деньги на счёте, не то чтобы их взять. Мне пора, — подхватил он папку с документами и вышел не попрощавшись.

— Марат, — прошептала она, зло ткнула в стереосистему, отключая музыку. И в оглушительной тишине после завывания скрипок без сил опустилась на кровать. Прокручивая в голове обидные слова мужа, минут пять просидела в оцепенении. А потом вспомнила… и подскочила к окну.

Мираж не рассеялся. Тот, кто засел в памяти щемящим воспоминанием. Тот, о ком она зачем-то думала все эти долгих восемь месяцев как ни в чём ни бывало, насвистывая, чистил её бассейн.