Откровение Дьявола - Евгения Владон Страница 29

Самое удивительное в любой ночи, когда не тратишь большую её часть на сон, она кажется почему-то всегда долгой и едва ли не бесконечной. Будто твоё восприятие времени в эти часы притормаживается, а сама окружающая реальность претерпевает разительные изменения. Возможно, это связано с отсутствием дневного света, и мир, погружаясь в ирреальные краски ночных сумерек, усиленные искусственным футуристическим освещением, преображается в полную свою дневную противоположность. Переходит с позитива в негатив вместе со всеми твоими ощущениями.

Ночью люди снимают маски дня – точнее и не скажешь. Даже иногда боишься думать, что на самом деле происходит в нашем сумасбродном мире по ночам. Какие выходят из его теней чудовища, и какие в наших одурманенных ночным опиумом сущностях пробуждаются пороки, а порой – весьма пугающие желания.

Да. Ночь сбрасывает с нас маски, преображая многих в тех самых чудовищ, которых мы почему-то так боимся узреть в себе среди бела дня. Хотя не все мифические чудовища опасны, как и не все реальные люди безопасны. А иногда всё же стоит бояться именно себя. Ведь ночью будто и вправду открывается второе «дыхание», «третий» глаз или двери-порталы в параллельные измерения. А может это твое зрение, обостряясь из-за окружающей темноты, начинает замечать и видеть то, что не следовало?..

Едва ли я спишу всё со мной произошедшее этой ночью на алкогольное опьянение (которое, на деле, было не таким уж и сильным). Как и стану обвинять в этом кого-то ещё – разбуженных во мне чужой рукой демонов, окружающие тени или витающий в воздухе плотный ментальный эфир, переполненный бурными, порочными страстями и одержимым безумием. Ведь я пошла на всё это сознательно – по собственной воле, ожидая увидеть отнюдь не сказочную Страну Чудес с молочными реками, кисельными берегами и пряничной радугой на всё небо. Я сама выбрала эту дверь, прекрасно осознавая, что за ней находилось и что меня там ожидало на самом деле.

Более того, я действительно хотела туда попасть. Могу даже с твёрдой уверенностью подтвердить, что это было выше меня. Достаточно лишь узнать о существовании подобного «наркотика», представить его силу воздействия, и тебе уже кажется, что кто-то уже прыснул его небольшую дозу в твою кровь. А дальше, как говорится, больше. Остановится очень сложно. Точнее, невозможно. Он уже несётся по твоим венам, впивается опиумными кристаллами в твоё сердце и неумолимо приближается к твоему мозгу, к одурманенному собственными желаниями сознанию…

* * *

– У тебя ещё есть время передумать. И я вполне серьёзно, Рита… – кажется, Кэвин тоже заметил во мне эти не вполне здоровые изменения. Может оттого и пытался достучаться до моего сознания всеми доступными ему способами, сошедшими впоследствии на рефлекторную инерцию. С каждой пройденной минутой, связанной с моим внешним преображением, его напор существенно ослабевал. А когда перед спуском на первый этаж и выходом из гостиницы к ожидающему нас лимузину я предстала перед ним во всей своей финальной совершенной красе, все его последующие попытки меня отговорить стали выглядеть не очень-то и искренними.

Достаточно лишь было посмотреть в его глаза, зацепиться за тот взгляд, которым он на меня смотрел (или, вернее, пожирал), и я видела в них абсолютно противоположные его словам эмоции. А ещё точнее, следы того самого дурмана, который переполнял сейчас мою собственную кровь, выстреливая время от времени новыми дозами по слегка контуженному, но пока ещё соображающему рассудку.

– Пожалуйста, Кэвин, может ты уже уймёшься? А то это начинает порядком надоедать. Мы уже в машине! Я и ты при полном параде. Если бы ты действительно чего-то опасался и ТАК не хотел, чтобы я туда ехала…

Чтобы уже поставить окончательную точку в наших затянувшихся спорах, я расстегнула пуговицы нового плаща (который должен был скрыть в фойе гостиной то, во что я была одета) и вытащила руки из тесноватых рукавов. Тем самым явив замкнутому вокруг нас пространству и глазам своего упрямого попутчика тот образ, который лепила поверх себя едва не буквально почти весь последний час. Правда, за деньги Кэвина, но не в этом суть.

Я его на самом деле создавала с особой тщательностью и исключительной любовью ко всем деталям. Когда мне сказали, что вечеринка в старинном здании мужского клуба «Арес» тематическая, и общий дрескод – это обязательные платья, украшения и даже фраки в стиле 20-30х годов прошлого столетия, меня пробрало едва не двойным экстазом. Я поняла уже окончательно, что должна туда попасть, во что бы то ни стало.

– Ты же понимаешь, что мы едем не на корпоративную вечеринку. Это совершенно другое! То, что там будет происходить (вернее, что уже там происходит!) мало чем походит на привычные тебе тусовки и прочие студенческие дебоши. Там всё по-взрослому. Без стёба, без сумасшедших выходок и первобытных танцев под окнами спящего ректора.

– Значит, у тебя в запасе двадцать минут, чтобы проинструктировать меня по всем параграфам внутреннего протокола клуба. Может даже протестировать.

– Я вообще-то серьёзно, Рита!

– Я-ТОЖЕ! Если ты действительно так за меня боишься, пора уже открыть и остальные карты, раз уж на то пошло! Потому что я не собираюсь возвращаться. И войду в тот клуб вместе с тобой!

И в доказательство своим непримиримым намереньям я полезла в один из прихваченных нами пакетов, в которых находились остальные атрибуты наших тематических костюмов, не предназначенные для глаз простых обывателей или видеокамер в покинутой нами гостинице. Я без особых усилий нашла спрятанную мной же женскую маску, выбранную мною ранее в каталоге одного из круглосуточных интернет магазинов нашего многогранного (или многоуровневого) ночного города. После чего выудила из своей новой чёрной сумочки (почти похожей на сумочку из далёких 30-х) карманное раскладное зеркальце и помаду – на тот случай, если успела за это время подпортить свой идеальный макияж.

А потом, принялась показательно надевать маску, не спеша, чтобы не дай бог, не повредить причёску, на создание которой мне тоже пришлось убить немало времени. И проделывала всё это, не глядя на Кэвина, чтобы видел воочию, насколько серьёзными были мои желания.

– Это мужской клуб, Рита, если ты до конца понимаешь, что это значит. Женщины туда допускаются в очень редких случаях, например, как сегодня. И… грубо говоря, там ни у кого из вас нет никаких прав. Как только ты туда войдёшь… ты перестанешь быть Маргаритой Лэнгтон. Станешь, в буквально смысле, безликой и бездушной вещью, с которой там могут делать всё, что только не взбредёт в голову находящимся там членам клуба. Причём даже нескольким сразу…