Прости, если сможешь - Аля Морейно Страница 29

Версию Глеба подтверждало видео, но не было гарантии, что оно не монтировалось. Он, конечно, был тем ещё ловеласом и трахал всё, что движется. Но он же был моим другом! Он ни при каких условиях не должен был прикасаться к моей невесте!

Что-то в этой истории не складывалось. Если она его соблазнила и он потерял контроль, то об этом логичнее было бы умолчать, а он зачем-то сказал мне об этом, ещё и при всех. Если же он её трахнул насильно, то тем более он бы не светился. Зачем такое демонстрировать? И откуда это видео? Снято оно не статичной скрытой камерой, его снимал человек, находившийся вместе с ними в комнате. Кто он и зачем снимал? Раньше я себя об этом не спрашивал, а после Аниных справок пришлось задуматься.

Глеб так торопился мне обо всём рассказать, так охотно показывал и мне, и нашим друзьям это видео, будто хотел меня намеренно подколоть. И теперь мне начало казаться, что он специально трахнул Аню, чтобы унизить меня перед друзьями. И повреждения у неё, возможно, получились потому, что он её никак не подготовил. Она не была ему интересна, он не пытался быть нежным и произвести на неё хорошее впечатление. Ему было наплевать, что это был её первый раз. Это, конечно, казалось полным бредом, но других версий не было. Возможно, все эти умозаключения делал не мой мозг, а почти полная бутылка виски во мне?

По большому счёту, Аня была права. Что сделано, то сделано. Уже ничего не изменить и не исправить. Я никогда не прощу её, а она, судя по всему, вряд ли когда-то забудет то, что сделал и продолжал делать с ней я. Мы обречены всю жизнь быть врагами. Но, по иронии судьбы, нас связывала дочь, которую я фактически сделал разменной монетой.

Время давно перевалило за полночь, а я всё сидел на кухне и допивал бутылку. Наконец-то выпитое начало давать о себе знать, во мне проснулась жалость. Я жалел себя, свою поломанную жизнь, свои несбывшиеся мечты. Я так любил Аню! Я был одержим ею. Она казалась мне настоящим ангелом. Был уверен, что другой такой не существует. Я мечтал о нашей свадьбе, о семье, о доме и детях. А потом всё разбилось. Моя Аня воткнула мне нож в спину на пару с моим лучшим другом. Они оба предали меня! Как же мне было больно! И до сих пор боль не отпустила.

И Аньку стало жалко, дуру малолетнюю. Какого чёрта она потащилась в тот клуб? Как чувствовал, что не надо было ей туда идти. Ей же, наверное, было больно? Вряд ли ей понравилось. И потом, со мной, снова было больно. Я оказался скотиной, а она мне дочку родила.

Засыпая, я сказал себе, что не смогу быть подонком. Мила — моя дочь. И мне бы совсем не хотелось, чтобы она меня ненавидела, хотя я сам фактически сделал для этого уже очень много. Я поклялся завоевать обратно её расположение. Оказавшись на распутье, налаживать отношения с дочерью либо мстить Ане, я сделал выбор в пользу дочери.

Вторую ночь подряд я спал, как убитый, без снов. Утром чуть не проспал. Дима, услышав мой будильник, проснулся и пришёл меня тормошить. Вчерашний виски давал о себе знать. Поднялся с трудом, поплёлся на кухню варить кофе и кормить сына.

И снова я не уехал, довезя его до школы, а стоял и ждал её. Зачем я каждый раз это делал, понять было невозможно, да я и не пытался.

Но её всё не было. Я безбожно опаздывал на работу, дети толпились возле закрытого класса. Прозвенел звонок. Но Ани не было. А вдруг она испугалась и уехала, чтобы увезти от меня Милу? Или у них что-то случилось? Набрал её номер — абонент вне зоны действия сети. Начал нервничать.

Пришла завуч, завела детей в класс и дала им задание.

Я крутился возле крыльца, понимая, что мне уже давно нужно было уехать. Но какая-то сила удерживала меня возле школы.

Спустя 10 минут после звонка я наконец увидел бегущую со стороны метро Аню. Пошёл ей навстречу.

— Что случилось?

— Потом расскажу.

— Аня! Что-то с Милой?

Она остановилась уже перед самой дверью.

— Всё в порядке. Она же долго не была в саду, без справки отказались принимать, пришлось искать педиатра, который выпишет ей справку, что она здорова и может идти в сад.

— Взяли в сад? — она кивнула. — Ну беги, потом поговорим.

Надо же, мне даже в голову не пришло, что могли возникнуть проблемы с садом и какой-то справкой. Оказывается, я ничего не знал о куче мелочей, из которых соткана жизнь Милы и Ани, будто жил на другой планете. Раньше мне казалось, что дети — это просто. А теперь каждый день приносил сюрпризы и прозрения.

К счастью, с поисками новой няни проблем не возникло. Я опять выбрал из всех зол меньшее. И снова я нанимал её для одного Димы, но на сей раз заранее оговаривал, что, возможно, иногда нужно будет посидеть с двумя детьми, естественно, с двойной оплатой.

Я пока не очень представлял ситуацию, при которой Мила согласится снова приехать ко мне домой, но мало ли… Нет-нет, забирать дочь у Ани я больше собирался, этот вопрос я для себя закрыл и поставил точку. Но я надеялся, что она иногда захочет у меня погостить. Аня же не будет против?

Дима с няней поладил. На сей раз это была женщина постарше, которая подкупила моего сына пирогами и сказками. Она могла рассказывать их целыми днями. А ещё она неожиданно много знала и могла обсуждать с ним любую тему, даже статьи в детской энциклопедии, которую я ему недавно купил. Я к ней тоже быстро привык. Елена Степановна оказалась тёплой, домашней и очень доброй. Поймал себя на мысли, что Миле она должна понравиться.

Жизнь постепенно возвращалась в свою колею. Каждое утро я неизменно встречал Аню на пороге школы.

— Как дела?

— Всё хорошо.

Вот и весь разговор.

По вечерам я исправно читал Диме сказки. Они ему не надоедали даже после вечера, проведённого со сказочницей Еленой Степановной. Купил ему книги и настаивал, чтобы он тоже читал мне вслух.

Раз в неделю мы выбирались куда-то все вместе с Милой и Аней. Дочка больше не говорила мне, что ненавидит меня. Но на руки идти всё ещё боялась. Я не торопил её, по крупицам восстанавливая утраченное доверие.

С Аней мы больше не говорили. Перебрасывались общими фразами. Она будто замкнулась, избегая меня.

А потом мне принесли уведомление, что она подала апелляцию, которую приняли к рассмотрению. Первой реакцией было позвонить адвокату. Я ужасно разозлился! Я же вернул ей дочь, зачем ей понадобился ещё один суд?

Заехал к ней после работы, был на взводе. Аня открыла дверь — и в её глазах я прочитал даже не страх, а настоящий ужас. Она так боялась меня?

— Аня, объясни мне, чего ты добиваешься?

— Я хочу справедливого решения.

— Но я же вернул тебе Милу! Ты не подумала, что и это решение может быть в мою пользу?

— Я буду оспаривать дальше.

— Зачем?

— Потому что я устала жить в страхе! Знаешь, каково мне каждую минуту думать, что ты встанешь не с той ноги и снова заберёшь у меня дочь? Она — вся моя жизнь. У меня никого и ничего, кроме неё, нет и никогда не будет!