В твоих руках не страшно - Ольга Островская Страница 29

— Да неужели? И в чём же её преступление? — Адлар находит глазами меня.

Но вместо того, чтобы испугаться пляшущей в них тьмы, я внезапно чувствую, как отпускает сковавший душу страх перед тем, кто так долго меня мучил. И откуда-то приходит знание, что меня ему не отдадут.

— Она оскорбила меня, своего монарха, — вскидывает голову Танраггос. — И должна понести за это наказание.

— Не думал, что вас так легко оскорбить, — в голосе Адлара слышна явная издевка. — Но вынужден вас разочаровать. Наказывать её вы не имеете права. Ведьма Маэренн — подданая Раграста. И под моей личной защитой.

Его ответ настолько неожидан, что мне едва удаётся сдержать удивлённый вздох. Почему он так сказал? Это… просто нереально. Разве он может принимать такие решения?

Впрочем, удивлена не только я.

— Этого не может быть! — шипит Танраггос.

— Вы обвиняете меня во лжи? — от льда в голосе Адлара кровь в жилах стынет. — Мар, подойди ко мне.

Зачем? Я не хочу! Не хочу подходить даже на шаг ближе к тому, кто два года меня истязал. Но… ослушаться, после всего того, что принц демонов для меня сделал, тоже не могу.

Остаётся только надеяться, что я не ошиблась, теша себя наивными надеждами, и что он действительно меня не отдаст. Разве стал бы Адлар столько усилий тратить, чтобы в результате уступить сейчас?

Отстранившись от Хэфи и опустив голову, на негнущихся ногах иду к нему. Мартан уступает мне дорогу. Все остальные смотрят. Внимательно. Выжидающе.

Останавливаюсь рядом с принцем, стараясь стать так, чтобы он был между мной и Танраггосом. Стараясь не трястись, как заячий хвост.

— Покажи левое предплечье, — слышу новый приказ. Ещё более неожиданный.

Не понимая зачем, я подкатываю немного рукав своего платья. Тот, как назло, не хочет поддаваться. Или это у меня пальцы слишком дрожат.

— Выше, — командует Адлар, наблюдая за моими потугами.

Хорошо, что я кожу прокрасила почти на всём теле. И этим не выдам себя.

— Хватит, — хмыкает принц, когда рукав задран мною уже почти по локоть.

И тут я забываю обо всём. Потому что на моей смуглой от притираний коже начинает проступать отчётливый рисунок. Чёрные линии сплетаются в замысловатый узор, в котором я явно распознаю руны древнего демонского языка, но прочитать их, к сожалению, не умею.

Лицо моего бывшего мужа удивлённо вытягивается, а во взгляде плещется теперь уже бессильная злость. Он знает, что это значит?

— Как видите, на этой женщине моя печать. Только я имею право её наказывать и миловать, — удовлетворённо произносит Адлар. — Мар, извинись перед его величеством за то, что кинула в него моим сапогом.

Он что серьёзно?

— Прошу меня простить, ваше величество, — выдыхаю я сипло, не позволяя себе даже задуматься, чтобы не струсить, и радуясь, что голос у меня от страха почти пропал. И неожиданно для самой себя добавляю: — Я больше так не буду.

И я совсем не виновата что это прозвучало почти… с издевкой. Демоны точно на меня плохо влияют.

— Как по мне, то конфликт исчерпан, — ухмыляется довольно Адлар, не обращая внимания на то, что Танраггос уже почти побагровел. — На этом должен откланяться. Мне перед ужином просто позарез нужно приобщиться к истине. Мартан, Бранн остаётесь на посту. Пойдём, Мар.

И схватив меня за ту самую руку, на которой я ещё не успела поправить рукав, он попросту уволакивает меня прочь.

Я прихожу в себя только тогда, когда за нами захлопывается дверь его покоев. Принц отпускает меня, закрывая эту самую дверь на ключ, а потом проводит по ней рукой, от которой разбегаются ручейки тьмы, запечатывая, закрывая. Отсекая мне все пути к отступлению. И лишь после этого поворачивается ко мне.

Пару секунд мы просто молча смотрим друг на друга. Я с опаской. Он с каким-то иследовательским интересом.

— Что это? — решаюсь я спросить, показывая на свою руку.

— Ты же слышала. Моя печать, — склонив голову набок, сообщает Адлар.

— И что она означает? — уточняю подозрительно.

— Ничего для тебя опасного, — хмыкает демон. — Если кратко, то именно то, что я сказал Танраггосу. Ты под моей защитой.

— А если не кратко? — не могу избавиться от чувства, что он сильно не договаривает. И увиливает, да. Но зачем? Во что я ввязалась неведомо как?

— А это уже слишком долго рассказывать, крольчонок, — Адлар, хищно усмехнувшись, делает шаг ко мне. — У меня были другие планы на вечер. Я собираюсь сегодня во что бы то ни стало, уговорить тебя снять эту гадость с лица.