Говори со мной по-итальянски. Книга 2 - Лаура Тонян Страница 28

– А что, если я не хочу? – говорит, улыбаясь.

Такая милашка. Сучка.

Цокаю языком и мотаю головой.

– Это не просьба.

Да, весь из себя сейчас я представляю эдакого наглого засранца. Но ей же нравится. Пускай бросит мне вызов, я не буду против. Более того – я захочу ее еще сильнее.

Ее глаза цвета молочного шоколада зажигаются. Уголки губ опускаются вниз. Будто она не совсем довольна моим поведением. Да, детка…

– Ты перебарщиваешь, – слышу от нее.

В интонации проскальзывают слабые нотки возмущения. Я подливаю масла в огонь.

– Может быть. Но ведь ты всегда, в конце концов, делаешь так, как я велю. Поэтому, – пауза, вскинутый вверх указательный палец, – не упрямься.

День был тяжелый. Я развязываю галстук, бросаю его рядом. Снимаю к черту пиджак. Через мгновение его уже нет в поле зрения, а несколько верхних пуговиц рубашки расстегнуты. Взгляд Евы излучает раздражительность, негодование, остервенение. Когда она такая: дышит быстро, грудь поднимается высоко и опадает, облизывает нервно пухлые губки – я думаю, что могу кончить. Серьезно. Стояк уже невозможно не замечать.

– Слышала, ты собираешься стать большим боссом? – спрашивает она жестким тоном.

Однако этот ее вопрос звучит больше, как утверждение. Я продолжаю играть роль паршивого, в меру равнодушного говнюка.

– Да, остались формальности, переговоры, заключение договора с другим рекламным агентством… Все же, мне думается, я преуспею в этом. Вообще-то, знаешь, я не считаю правильным обсуждать дела с девушками.

Ева медленно делала маленькие шаги в моем направлении, но последнее заявление заставило ее остановиться. Строго на меня посмотрев, она зарывается пальцами в свои волосы. Поджимает губы, обдумывая, чем мне ответить. Она невероятно хороша собой. Нельзя быть такой. Нельзя доводить меня до исступления одним своим видом. И как же мне нравится, когда Ева носит мои вещи. Передает им свой запах.

– Считаешь меня глупой?

– Считаю тебя умной. Но не хочу обременять тебя своими заботами.

Она хмыкает. Она наверняка думает, что мне удалось выкрутиться. И все-таки я не соврал.

– Вернемся к теме великого начальника, – решает продолжить Ева. Она подходит к подножью кровати, упирается коленом в массив, не прерывая зрительного контакта. – Мне не нравится, что ты считаешь себя моим манипулятором.

Я преклоняюсь перед ее бесстрастностью. Оказывается, чтобы достать из нее чертенка, стоило всего-то показать, кто здесь папочка.

– Я не это сказал…, – пытаюсь отнекиваться, оправдаться.

Делаю вид, что уже перестал тянуть за нити самоуважения Евы. Нет-нет, я ни при чем.

– А что ты сказал?

Я не могу сдержать открытой улыбки, забрасываю голову назад, столкнувшись затылком с подушкой из бамбука. Ее лицо не выражает любопытства, она спрашивает не для того, чтобы выслушать ответ. Ева со мной играется. То есть, я же этого и хотел. Просто так необычно видеть ее в этом амплуа. Правда, вряд ли Мадэри развлекается: взбешена, но не выдает себя до конца.

– Я сказал: ты – моя.

     На несколько мгновений в спальне воцарилось абсолютное молчание. Все, что доносится до нас – это звуки музыки из гостиной, слабые отголоски беседы родителей. Между нами с Евой – не просто дистанция, не просто разделяющие метры. Между нами – накаленный воздух, долгие взгляды, взаимное напряжение.

Принадлежит мне. Принадлежит только мне.

– Другими словами, может, это преподнес, – наконец, разлепляю губы и произношу с трудом. – Но именно это имел в виду.

К счастью, она уже и не пытается усмирить в себе плохую девочку. Эта дрянная девчонка билась в ней, ломала преграды, но упорно пыталась выйти. Продемонстрировать себя.

Ева встает на постель ногами. Приходится поднять голову, чтобы смотреть на нее. Чтобы видеть это воинственное выражение лица. Я не проявляю своей радости, не выдаю удовлетворения. Время бросить ей еще один вызов.

– Собираешься доказать это? – говорю, но чувство такое, словно взорвал бомбу.

У нее буквально искры летят из глаз, пока она без спешки приближается. Уверен, что Мадэри так же неровно дышит ко мне, как и я к ней. Но в этот миг девушка ненавидит меня. Могу поспорить, ей хочется задушить меня галстуком, что валяется сбоку.

– Ты перебарщиваешь, – повторяет Ева, залезая на мои колени.

В растерянности присаживаюсь выше. Губы Евы дергаются, когда она видит, что сумела обескуражить. Произвела впечатление. Да!

Потом происходит невероятное: девушка приподнимается и стаскивает с себя мои шорты, а потом снимает футболку и швыряет это все куда-то… Я даже не слежу за этим, зачарованно наблюдая за ее действиями. Грудь не покрыта лифчиком. Я заражен боевым настроем Евы, поэтому пока, как бы ни хотелось, не решаюсь прикоснуться к ней. Высокая, полная грудь, которая так и манит. Соски розовые, они торчат, точно призывая поласкать их. Темный ореол вокруг них какое-то время даже не дает отвлечься на что-то другое.

Мадэри наклоняется, но не предпринимает попытки поцеловать. Ее губы в непозволительной близости, и нужно лишь податься немного вперед, дабы лизнуть их языком. Но я терпеливо жду, хоть мне это совсем не просто дается. Очень интересно, что будет дальше. Я боюсь спугнуть.

Мой галстук оказывается в ее руках, когда Ева отстраняется. Я разочарованно выдыхаю, осознав, что не дышал почти целую минуту. Закрываю досадливо глаза. Но когда открываю их, вижу, как она нежными пальчиками водит по узкой ткани. Непримечательная, серая удавка, однако так прекрасно смотрится в ладони Евы.

Моя девочка. Задумчивость на ее лице привлекает, но я все время перевожу взгляд от нее к галстуку. Съедает любопытство: что она собирается делать? Догадливость у меня проявляется во время исполнения этой красотки ее замысла.

Она натягивает ненавистную мне петлю на свою шею, а затем убирает волосы из-под нее. Поправляет кусок земельно-пепельной материи, приглаживает сверху, при этом теперь глядя на меня. Только на меня. Ее золотисто-лимонные глаза, конечно, бегают. Мадэри немного колеблется и переживает. Если бы ей знать, что не надо… Что все тревоги беспочвенны.

Такая сладкая, как вишенка на торте. Такая желанная. Хрупкая женская ладонь опускается на мой стояк, принимаясь поглаживать его через брюки. Еве и не нужно делать многого: она уже во второй раз склоняется ниже, поэтому я не буду упускать возможность снова. Ловлю за конец галстука, наматываю на руку и грубо врываюсь в рот искусительницы. Мой язык не жалеет, ласкает грубо и настойчиво. Я целую ее так, как будто больше не смогу. Я целую ее так, что у меня у самого срывает крышу. Проталкиваю язык глубже, слышу желаемый стон, ощущаю ее ладонь, стискивающую мое плечо. Ногти впиваются в обнаженную часть шеи, царапают надплечье. Задевает ключицу, но после ее рука поднимается выше, и пальцы играются с короткими прядями на моей голове. Чем мощнее я целую, чем больнее кусаю губы, тем крепче она тянет за волосы.