Зови меня моим именем - Инна Инфинити Страница 28

Он снова говорит это ТАК, что мурашки по коже начинают бегать еще сильнее. Мне это не нравится. С чего это вообще вдруг? Мне миллион раз до Тока говорили эти слова, но такой реакции никогда не было.

Пора закругляться.

— Илья, давай спать, — тяну ему в трубку уставшим голосом.

— Давай… Я хочу, чтобы мне приснилась ты. — Он молчит мгновение. — Знаешь, а ты мне ведь все эти годы снилась иногда. Не часто, но пару раз в год точно снилась.

А вот это уже интересно.

— И что тебе снилось?

— Не помню точно. Помню только, что просыпался и хотел выпрыгнуть в окно от того, какой я мудак. Ксюша, прости меня…

— Илья, все в порядке, я же уже говорила тебе неоднократно. Я не держу на тебя зла.

— Но я держу на себя зло. Я не могу себе этого простить, Ксюша.

И я тебе тоже не могу простить, Илья.

— Ток, все в порядке. Давай уже все-таки спать?

— Давай…

— Спокойной ночи.

— Спокойной. Целую тебя.

— И я тебя.

Я поспешно отключаю звонок и пытаюсь выровнять дыхание.

До нашей встречи в пятницу Ток пишет мне сообщения по утрам, а перед сном всегда звонит. В машине он по телефону так ни разу и не говорил ни с кем. Я же до пятницы штудирую интернет на предмет черных дыр в космосе. Вдруг он вспомнит и начнет задавать вопросы по «статье»?

Он заезжает за мной в пятницу в 7 вечера. Я залезаю в машину с небольшой сумкой вещей на выходные.

— Привет, — говорю ему с широкой улыбкой.

— Привет, моя милая.

Ток тут же меня к себе привлекает и крепко целует.

— Безумно соскучился по тебе.

— И я по тебе, — тихо шепчу.

— Правда? Ты скучала по мне?

— Да.

Он довольно улыбается. Потом отстраняется от меня и тянется на заднее сиденье.

— Это тебе, моя милая.

Он протягивает букет алых роз.

— Спасибо, Илья, — улыбаюсь ему и тянусь понюхать цветы. Люблю запах роз.

— Я не знаю, какие ты любишь цветы, поэтому взял классические алые розы.

— Мне нравятся розы, ты не прогадал.

— А какие твои любимые цветы?

Я задумалась. Если честно, меня никогда об этом не спрашивали.

— Да в принципе все нравятся. — Я пожимаю плечами. — Розы точно люблю.

— Ну хорошо, — он довольно улыбается, — а то я переживал, что ты не любишь их. — И Илья снова тянется меня поцеловать.

Мы едем с тихой музыкой. Я стараюсь аккуратно спрашивать Тока про работу, но он отвечает только общими фразами. Вот именно поэтому я и не люблю молодых клиентов. Был бы сейчас на его месте старый дед, уже все бы мне выложил.

Он все-таки начинает меня расспрашивать про черные дыры в космосе. Я что-то ему мямлю, а он хмурится.

— Какая-то странная статья. Ты точно все верно в ней поняла? Я просто изучал черные дыры, ходил в Гарварде на факультатив по физике.

Я закатываю глаза. Да, Ток, всегда любил физику.

— Может, и не верно поняла, я не знаю. Моя задача же просто перевести, а не вникать в суть.

— А дашь мне почитать эту статью?

Твою ж мать…

— Нам нельзя передавать материалы третьим лицам.

Он скептически хмурится.

— Да ладно, Ксюш. Я же не буду ее выкладывать в интернет.

— Илья, нам нельзя.

— Так ведь никто не узнает!

— Илья, сказано нельзя, значит, нельзя.

Он только качает головой.

— Да, теперь я точно знаю, что ты была послушной дочерью и соблюдала все запреты своих родителей.

Его слова больно резанули. Кто он вообще такой, чтобы осуждать моих родителей? Он понятия не имеет, кем они были и через какой ад прошли. Разведка — это порочная система, но люди действительно работают в ней на благо страны. И если бы не мои родители и не такие, как они, если бы не я и не такие, как я, неизвестно, что бы сейчас было с Ильей, его строительной компанией и всеми деньгами, которыми он тут крутит, а потом прячет в офшорах.

— Илья, ты ничего не знаешь о моих родителях. Я бы не хотела слышать от тебя подобные комментарии в их адрес.

Я говорю это жестко. Даже жестче, чем следовало бы говорить клиенту.

— Прости, пожалуйста. — Он аккуратно берет мою ладонь в свою и крепко сжимает. — Я был не прав, Ксюша, извини.

Я отворачиваюсь к окну и слышу, как Ток тяжело вздыхает.

— Расскажи мне о своих родителях. Кем они были?

— Не делай вид, что тебе это интересно.

— Мне правда интересно, Ксюш. Мне про тебя вообще все интересно. Кем были твои родители, как ты жила эти годы, что ты любишь, а что не любишь. Я все время о тебе думаю и хочу знать о тебе все.

— Папа был инженером, а мама экономистом. — Говорю тихо. — Работали на одном промышленном предприятии. Погибли в автокатастрофе, когда были в командировке. Они оба были выходцами из детских домов, поэтому у меня совсем нет родственников.

На этих словах Ток еще сильнее сжимает мою руку.

— У тебя теперь есть я.

Я лишь хмыкаю.

— Илья, мы неделю, как встретились.

— И что?

Я не отвечаю. Мне не очень нравится этот разговор. Во многом из-за того, что он слишком болезненный для меня. И, кажется, сейчас был первый раз в моей жизни, когда я сказала кому-то из посторонних, что мои родители были из детских домов.

И самое ужасное, что я сказала это именно Токареву.

К счастью, в этот момент он заезжает во двор своего дома и отпускает мою руку, чтобы припарковаться. Илья живет в новом ЖК возле Кутузовского проспекта. Огромная красивая высотка.

Мы молча выходим из машины. Я держу в руках букет, а Илья мою сумку с вещами. Поднимаемся на лифте на 22 этаж. Видно, что Ток неловко себя чувствует. Мне же его общество становится уже настолько неприятно, что хочется просто сбежать. Но я не могу позволить себе такую роскошь, я на задании.

Его квартира отделана в стиле лофт. Мы сразу заходим в огромную гостиную, метров 40, не меньше. Первое, что мне бросается в глаза — большой портрет его сестры над камином. У одной стены диван с журнальным столиком, напротив него большая плазма на стене. У окна круглый стол. Мой взгляд натыкается на клетку с какими-то животными.

— Кто это? — Спрашиваю у Ильи, когда мы с ним уже сняли верхнюю одежду.

— Пойдем покажу тебе. — Он подводит меня к клетке. — Ксюша, познакомься, это мои хомячки по имени Пинки и Брейн. — Затем он поворачивается к хомячкам. — Пинки и Брейн, познакомьтесь, это Ксюша.