Инферно - Анна Штогрина Страница 27

Яков Израилевич в который раз перечитал документы на удочерение, датированные пятнадцать лет назад. Его приемная дочь Ангелина до сих пор не знала о том, что Яков Израилевич не ее единокровный отец. Девушка уже оформилась и выросла, была готова к выгодному браку с Савой. Изначально малышка была его удачным капиталовложением, об объединении влиятельных семей было договорено заранее. Если б не одна неприятность — Судья не мог иметь своих детей. Взять девочку из приюта было отличной идеей.

Только чем старше становился ангелочек, тем меньше хотелось ее отпускать…

* * *

Ангел.

— Отправишься сегодня к Саве или к тетке Жанне? — спросил папа за обедом.

Я потупила взгляд в тарелку с супом из морепродуктов. Погоняла ложкой по кругу жирный кусок семги. Сегодня ехать никуда не хотелось. После своего Дня рождения я чувствовала себя разобранной на атомы, хоть и прошла уже целая неделя. Развратное происшествие, связанное с дерзким цыганом меня конкретно выбило из колеи.

— Пап, можно я побуду дома. Хочу позаниматься лепкой в своей комнате. Обещаю не смущать твоих гостей своим присутствием и вечером не выходить из комнаты, — жалобно попросила я.

Отец отложил мацу с хумусом в сторону, испытующе всмотрелся в мое лицо.

— Лина, девочка моя, мы уже не раз обсуждали это. Игры, которые я организовываю у бассейна не для невинных девичьих глаз, — голос папы приобрел стальные нотки.

Он медленно встал и подошел ко мне сзади. На мои плечи опустились его тяжелые ладони. Даже сквозь футболку я ощутила какие они холодные. Дрожь пробрала до поджилок, когда отец прижался всем телом к моей спине. Его пальцы начали перебирать ткань, вызывая во мне тревогу. А когда он начал поглаживать мою кожу в вырезе на груди, я от отвращения резко дернулась и села ровнее.

— Пап, я закроюсь в комнате, обещаю, — срывающимся голосом проговорила я.

— Лина, иди, посиди со мной минутку. Я сейчас уеду на работу, хочу обнять свою малышку перед уходом, — тише произнес отец, пугая меня все больше.

Последние годы он все чаще говорил, что я повзрослела и стала похожа на маму. Я пропускала мимо ушей эти двусмысленные намеки. Он же мой родной отец, почему он себя так странно ведет?!

Пока я размышляла над неприятными мне словами и касаниями, папа увлек меня за локоть к дивану и усадил к себе на колени.

Его острый пронизывающий до костей взгляд вызывал приступ паники. Потому что вел он им по мне от губ до груди и ниже. Совершенно не подабающе отцу, он положил ладонь на мою грудь и погладил полушарие без лифчика.

— Пап, ты чего? — с истеричными нотками произнесла я, пытаясь встать с его колен.

— Ты так выросла, дочка, — хрипло произнес он, но удерживать меня не стал.

Я спешно отошла к выходу из столовой. Прикрылась руками, как щитом. Хотелось не только выпирающую выросшую грудь спрятать от его алчного взгляда, но и провалиться сквозь землю. Исчезнуть из этого дома, где с каждым днем жизнь становится все невыносимее.

— Лина, не бойся, маленькая, я ведь твой папочка и не обижу тебя. Ты уже взрослая, совершеннолетняя, — он облизнул тонкие губы. Нервно заправил вьющиеся волосы назад и встал с кресла. Когда он отдернул пиджак, могу поспорить, что я разглядела выпирающую ширинку!

Боже помоги! Не хотелось верить, что я возбудила родного отца!

— Лина пора тебе думать о замужестве. Лучшей шахматной партией станет для тебя Сава Успенский. Сеть ресторанов его отца процветает и расширяется. С каждым годом у них открываются лучшие кашерные заведения по стране. Ты, конечно, можешь отказаться от выгодной партии и остаться дальше жить в нашем доме, — глаза отца блеснули сталью, снова визуально порезали на мне одежду. От мороза на коже выступила испарина.