Любовь на спор - Марина Глебова Страница 26

Кирилл

Закинувшись содержимым аптечки, я решил сбегать в душ. Смыть с себя усталость и заодно липкую пленку на коже, которая всегда бывает у людей болеющих, тем более с температурой.

А когда вышел, Инга сидела на кровати, со стеклянными глазами и охренительным выражением безысходности в них. Она была такой беззащитной сейчас. Маленькая женщина – воин.

Мне не вовремя пришла мысль о странностях судьбы, зачастую подбрасывающей нам,  казалось бы невозможные варианты дальнейшего развития событий. И в итоге, сука, она оказывается правой, и лишь в конце ты понимаешь, что нужно было сделать так, и только так.

Я вспомнил рассказ Инги о своей жизни. Короткий, но слишком жизненный.

Никольский оказался тем еще сукиным сыном. Со стороны казалось, что их семья идеальна. Во всем. Две дочери, никогда нигде не светившиеся. О них было лишь известно, что их двое, все остальное всегда было в тени, никаких ненужных подробностей.

Семейные фотографии, редко, но мелькавшие в прессе, были настолько древними, что там сестры еще носили косички и белые банты.

Никаких интервью или скандальных событий. Иллюзия семейного счастья и невозмутимый отец семейства. В меру заботливый и защищающий интересы дочерей.

Но копнув поглубже, и наткнувшись  на умело запрятанные в шкафу Никольских «скелеты», я почувствовал  себя так, будто вляпался в новеньких кроссовках, только из коробки, в свежее дерьмо на газоне рядом с домом. И виновника этого происшествия хотелось вытряхнуть из привычной зоны комфорта, заставив убирать все вокруг в радиусе километра.

Женщина, сидевшая сейчас на кровати, выглядела такой потерянной, что первой моей мыслью было  вернуться в холл гостиницы и утрамбовать ее отца в красную дорожку  около входа. Пиная по ней ногами, пока не закончатся силы.

И дав себе обещание обдумать этот вопрос, по крайней мере, когда смогу стоять, не закинувшись предварительно горстями таблеток, я подошел ближе.

А когда Инга уточнила про наличие в номере алкоголя, совершенно точно пришел к выводу, что дело принимает херовый  оборот.

Женщина, оставившая меня одного в день регистрации нашего брака с формулировкой «я не пью с утра», после разговора по телефону, который я слышал из ванной, решила напиться?

Инга вполне серьезно протянула руку за стаканом. Продолжая удивлять меня с каждой минутой все сильнее. На моих глазах происходило самое настоящее чудо. Толстая корка льда, покрывавшая эту женщину с головы до ног, словно пошла трещинами, через секунду разлетаясь мелкими осколками. Обнажая то настоящее, что казалось лишь плодом моей идиотской фантазии. А полстакана рома лишь ускорили этот процесс.

С  решимостью матерого алкоголика Инга залпом опрокинула содержимое стакана и снова застыла статуей, лишь заблестевшие глаза выдавали происходившие там, в этой рыжеволосой маленькой головке, перемены.

Я провел глазами по женскому телу, представляя, как она расслабляется, и откидывается назад, прогибаясь в пояснице…Как становятся влажными эти глаза, изнывает от долгих ожиданий это идеальное тело с нежной кожей…как она извивается подо мной, шепча еле слышно имя. И…Твою мать, о чем я думаю?

Инга продолжала сидеть на кровати, поставив пустой стакан и бутылку с кока-колой на прикроватную тумбочку. И собрав руками рассыпавшиеся по спине волосы, стянула их в пучок. Словно собирая волшебство момента обратно, в шкатулку в двойным замком.

- Не надо, - вырвалось у меня.

Она послушно отпустила руки и я не сумел удержаться от прикосновения. А когда  дотронулся до шеи пальцами, моя жена чуть вздрогнула, глубоко вздохнув, и подалась назад. Я чувствовал, как под пальцами расслабляются напряженные мышцы, и как тесно становится в спортивных штанах, которые я надел после душа. Инга откинула голову назад, прямо мне на грудь  и я услышал стон. И тихое: - Кирилл…

От этого ее «Кирилл» закипала кровь, превращаясь в горяченный, мать твою, кипяток, обжигающий вены…несясь по ним со скоростью бешенного грузового состава, остановить который было уже нереально. Я наклонился ниже и дотронулся губами до ключицы,  поднимаясь выше…Медленно, не торопясь, будто пробуя незнакомое блюдо, которое совершенно точно приготовлено в моем вкусе, но ведь процесс дегустации никто не отменял.