24 часа - Алекс Джиллиан Страница 26

– Счастливого Рождества, – вежливо улыбаюсь в ответ.

На щеках девушки алеет румянец, оставленный морозом, в глазах горит лукавство и задор. Милая, старательная и энергичная девушка, с большими амбициями на будущее, иначе бы не вызвалась поработать в Рождество. Таких добровольцев на всю клинику наберется не больше двух.

– Надеюсь, что в этот раз наплыва пациентов не случится, – желаю я от всего сердца.

– Я справлюсь, док. И в свою очередь надеюсь, что вы эти сутки проведете не менее плодотворно, чем я, – задорно подмигивает медсестра. – Повеселитесь за нас всех, доктор Бейкер.

– Ничего не могу гарантировать, – качаю головой, напустив на себя загадочный вид. Только я успеваю подумать, что необременительный флирт с утра – лучшее лекарство от упадка сил, после ночной смены, как девушка выдает фразу, напрочь убивающую легкомысленный настрой:

– Передавайте мои поздравления вашей жене.

– Непременно передам, – не меняя интонации, говорю я. – Но до Рождества мы с ней вряд ли увидимся, и я надеюсь, что и после – тоже, – Медсестра озадаченно хмурится, собираясь сказать что-то еще, но я уже сворачиваю в следующий виток больничного лабиринта, выход из которого тем, кто попал сюда впервые, найти практически невозможно.

– С Рождеством, Бейкер, – лоб в лоб сталкиваюсь с профессором Биллом Карпентером, занимающим пост главврачом больницы с тех пор, как его покинул мой отец.

Билл «по-праздничному» предвзято окидывает меня пытливым взглядом из-под кустистых бровей. Когда я был ребенком, Карпентеры с их дочерью Сильвией приезжали к нам на Рождество, именно Биллу выпадала честь наряжаться в Санту и раздавать подарки. Я всегда узнавал его именно по густым бровям.

– Снова сбегаешь, свалив своих пациентов на Ресслера?

– Дружеская рождественская традиция. Джон не против, – с натянутой улыбкой отвечаю я, протягиваю ладонь для рукопожатия. – С Рождеством, Билл.

– Может, передумаешь ехать загород и отметишь Рождество у нас? Пэм приготовит свою фирменную индейку, – тон его голоса меняется, и я интуитивно понимаю, что речь сейчас пойдет о Сильвии.

– Сегодня не могу, – отрицательно качаю головой, предостерегая тестя от дальнейших высказываний. – Я заеду через пару дней, и мы все обсудим. Счастливого Рождества, и поздравь от меня Пэм.

– А Силли?

– Ее есть кому поздравить, Билл, – заверяю потемневшего лицом профессора, и, не дождавшись ответной реплики, ныряю в следующий коридор. Это последний поворот, дальше только широкий украшенный гирляндами холл с традиционной рождественской елью в углу, и стеклянная вертушка со светящейся спасательной табличкой «exit», за которой меня с нетерпением ждут три выходных дня.

Переодевшись в верхнюю одежду и собрав еще десяток оптимистичных «С Рождеством, доктор Бейкер», я, наконец, вырываюсь из стерильных стен больницы, спеша в объятия холодного сумрачного утра.

Подняв воротник пальто, я торопливо спускаюсь по ступеням и направляюсь к центральным воротам клиники. Под подошвами хрустит пушистый снег вперемешку с цветными брызгами от разорвавшихся хлопушек. Кудрявые полоски серпантина свисают с перил, цепляются за зеркала и дворники припаркованных автомобилей. Декабрьский по-праздничному трескучий мороз мгновенно перехватывает горло. В лицо ударяет порыв холодного ветра, покалывая щеки ледяными иглами. Рассвет наступит не раньше, чем через час, зимнее солнце не спешит просыпаться, но город давно не спит. Канун Рождества – особенное время, когда предчувствие волшебства буквально витает между домами, залетает в окна, звенит бубенцами и цокочет копытами пластмассовых оленей в красных шарфах.

Задержавшись на тротуаре, я вдыхаю полной грудью очищенный морозом воздух, и, прищурившись, от обилия мерцающих огней и гирлянд, смотрю на охваченных праздничной суетой улыбающихся прохожих, спешащих к своим семьям по сверкающим иллюминацией улицам мимо наряженных елок, пританцовывающих Санта-Клаусов, сверкающих витрин и парочки нетрезвых эльфов, раздающих прохожим леденцы в красивых обертках. Паутины яркого света тянутся от здания к зданию, попутно обнимая замершие голые ветви деревьев, оживляя каждое подмигивающими огоньками и словно предлагая присоединиться к сказочному представлению.

Повинуясь внезапному импульсу, оглядываюсь на фасад клиники. Под вывеской с названием переливается гирлянда всеми оттенками голубого, состоящая из сотни покачивающихся на ветру искусственных снежинок, так похожих на настоящие, что отражая свет праздничных огней, щедро валятся с неба на мои волосы, забираются за воротник, превращаясь в крошечные капельки воды от соприкосновения с горячей кожей. Удивительно, но вчера, торопясь на дежурство, я не видел ни гирлянду, ни снежинки. Или не заметил. Или, может быть, не хотел замечать.