Говори со мной по-итальянски. Книга 2 - Лаура Тонян Страница 25

Непосредственный, чистосердечный разговор срывает все маски. Хочу ли я этого? Я хочу быть рядом с Лукасом, но никто не предупреждал меня, что все будет настолько тяжело. А ведь это только начало.

– Те люди взяли большие ложки и лакомились мною вместо своего ужина. – Я указываю пальцем на здание ресторана, оставшееся позади. – Те люди наслаждались зрелищем! Им нравилось смотреть на меня, как на повод новых сплетен…

Британец преодолевает расстояние, разделяющее нас друг от друга. Он целует меня в лоб, заставляя замолчать. Согревает щеки теплом своих ладоней. Влага его рук встречается с влагой на моем лице. Но нам безразлична непогода и… все остальное? Так ли это? Я просто не уверена, что Лукас хочет подобных обсуждений о нем. Как сына известного, авторитетного человека, его поведение будут разбирать по косточкам. Сейчас я отчетливо осознаю, что мы больше не можем хранить в тайне взаимоотношения. Если бы меньше, чем двадцать минут назад Лукас подрался бы с Алистером в зале самого престижного заведения Рима, об этом на утро написали бы все местные газеты. А со временем новость долетела бы и до Лондона. В век Интернета имеется ли в наличии нечто такое, что можно утаивать годами? Или даже месяцами…

– Да забудь ты про них! – с нажимом говорит Блэнкеншип. – Они, как голодные собаки, ожидающие, когда им кинут очередную кость! Я, признаться, даже не замечал их взглядов… Почему не сказала, что тебе было не комфортно?

Я грустно усмехаюсь.

– И чтобы ты сделал? Объявил войну каждому, кто косо на меня бы посмотрел?

Он пальцами смахивает с моих скул дождевые капли, но они падают сверху на наши лица с безжалостной скоростью.

– Неужели ты сомневаешься? – шепчет. Я читаю по губам, и все-таки его этот шепот громче, чем шум вокруг. – Я никому бы не позволил плохо о тебе говорить. Либо думать. Ни-ко-му, – повторяет Лукас по слогам. – Поняла?

Британец находит ответ в моем молчании и не сводимом взоре. И теперь притрагивается губами моего лба, обнимает сильнее. В его объятиях можно найти покой всего мира. В них так уютно даже посреди одной из центральных в городе улиц. Даже во время настоящего потопа. Я люблю его. Боже, как же серьезно я влюбилась! И от этого так страшно, как никогда раньше не было…

– Пойдем. – Он встает рядом, держа меня за плечи и направив в сторону подземной парковки. – Мне ведь еще нужно встретиться с юристом, пока ты будешь играть с Кианом в учительницу и ученика.

Лукас расхохотался. Я улыбаюсь, поскольку нуждаюсь хоть в частичке благоприятного жизнеощущения. Этого очень не хватает. По длинной цементной лестнице без перил мы долго спускаемся вниз.

– Мне снова придется принимать душ в твоем доме?

– Никто не будет против.

– Моя квартира недалеко отсюда. Давай заедем? Я возьму чистую одежду с собой.

Блэнкеншип не соглашается.

– У нас нет на это времени.

Когда мы находим Lexus, англичанин открывает передо мной дверь машины и взглядом кивает на сиденье.

– Что значит – нет времени?

– То и значит, – не вдаваясь более в объяснения, Лукас занимает место водителя.

Автомобиль почти сразу трогается. Я пытаюсь спорить с Блэнкеншипом, привожу свои доводы, причины, по которым мы обязаны заехать ко мне, на что он отвечает, что уже все придумал. Когда же я прилагаю старания, чтобы разузнать, как минимум, немного из его « грандиозных» планов, Лукас затыкает мне рот своим самым любимым способом… Остановившись у выезда с парковки, парень дергает меня к себе за предплечье и презентует сумасшедший поцелуй. Удерживая за заднюю часть шеи, он лишь углубляет его с каждым новым мгновением. Его язык действует быстро, четко, безудержно. Ощущения такие, словно в моей душе взрываются фейерверки. Этот долгий салют, кажется, не знает конца. Лукас хватает в секундной паузе воздух, а потом, склонив голову на другой бок, вспыльчиво и горячо орудует языком дальше. Меня и не нужно держать. Я растаяла. Если он прикажет лезть на задние сидения и раздвигать ноги, без колебаний выполню. Любую просьбу, любую прихоть, любой приказ…

Но тут Блэнкеншип отрывается. Смотрит очень внимательным взглядом, как будто хочет запомнить каждую черточку.

– Как думаешь, моя развязность вызволила предстоящую ночь из лап неотвратимого уныния?

Сказав это, он, как по щелчку пальцев, резко нажимает на газ. Сложно удержаться от опьяняющего смеха. И тяжело подавлять запредельные чувства, что расцветают внутри, подобно красивейшему, вечно живущему саду.

***

– Лукас мне звонил, – сообщает вертящийся на стуле Киан после нашего увлекательного занятия. Оно, разумеется, в который раз затянулось.

Но лишь потому, что я обожаю вести у него уроки итальянского. Киан Паоло – прекрасный мальчик. Представляю, как повезло Исабэл: она родила потрясающего ребенка от любимого мужчины. Интересно, а как далеко зайдут наши с Лукасом отношения?

– У тебя есть телефон?

– Конечно, есть! – на радостях отвечает самый младший в семье Блэнкеншипов.

Он привел меня в спальню к своему брату, торжественно поклявшись, что сам Лукас этого хочет.

– Так вот, – взмахнув рукой, как взрослый, изрекает Киан. – Лукас мне звонил. И он сказал, чтобы ты оставалась в его комнате до того, как он приедет.

Не понимаю, зачем ему ютиться в общежитии? Ужин в компании этой семьи удался на славу. Как и раньше. Исабэл и Мэтью не уставали рассказывать о своем старшем сыне. Мэтью также сказал, что гордится Лукасом. И тогда я ненароком вставила несколько слов об адвокате, с которым, по словам парня, он сейчас встречается. Из-за внезапно возникшего за столом молчания я корила себя. Правда, всего несколько секунд. Мэтью был удивлен, но по-настоящему радостен. Исабэл переглядывалась с мужем, счастливо улыбаясь ему. Я одна не понимала, в чем дело. Из-за испорченного настроения в «Pablo» мне даже в голову не пришло уточнить, зачем Лукасу вообще говорить с законоведом. А потом Мэтью, отпивая сок из стакана, выдал:

– Значит, он все-таки нашел дело, ради которого готов потратить все накопленные средства.

Он ликовал, когда произнес это. Карие глаза Исабэл в тот момент лучезарно заблестели. В них читалось, как черным по белому: она не видит никакой разницы между Кианом и Лукасом. Она любит обоих и на сто процентов принимает ребенка своего мужа, как своего. Ее самоотверженность привела в восторг!

     Киан не дает забыться в своих мыслях. Он болтает без умолку.

– … Брат сказал, что тебе можно здесь трогать все-все-все! – восторженно заканчивает мальчик.

– Да ладно? – подыгрываю я, придавая своему голосу нотки запала и азартности.

– Прям все-все-все! – широко раскрыв глаза, Киан подпрыгивает и сцепляет пальцы в замок.

Я смеюсь над его забавным темпераментом, который однозначно передался ему от матери. Но вместе мы изучаем, как следует, спальню его брата. Садимся на пол и разбираем выдвижные ящики высокого комода. В них можно найти, что только захочешь: старые, истрепанные тетради, сломанную канцелярию, пустые флаконы туалетной воды, книги о бизнесе, книги об ораторском искусстве. Интересно, чем пользуется любимый чаще всего… На рабочем столе у него много учебников, которые он еще не забрал с собой в университетское общежитие. В черной подставке много ручек и карандашей. Одна из письменных принадлежностей в виде желтого улыбающегося утенка. И Киан, заприметив эту вещь, берет ее в руки, рассматривая со всех сторон. Он хохочет над ней, вселяя в меня уверенность, что современные дети не лишены ни детства, ни наивности. Возможно, все дело в том, какие родители их воспитывают.