Уходи! И точка... - Ксюша Иванова Страница 25

И ещё одна мысль непрерывным зудом раздражала сознание — если бы согласился сдать бой, ничего бы с Захаром не случилось — пара синяков и растоптанная честь… Эта мысль не столько расстраивала, сколько злила — ничего не смог, везде просчитался, во всем оказался неправ…

Приехал домой поздно ночью. Уже на крыльце меня застал звонок Вероники. У девчонки сдали нервы, и она, ожидаемо, позвонила мне.

— Что, Вероника? — постарался быть с ней максимально ласковым — нужно было, чтобы не сбежала хотя бы в ближайшие дни, пока меня не будет, чтобы не оставила Захара одного.

— Снова в себя пришёл, — она рыдала в трубку. — Кричит, чтобы убили его! Требует эвтаназию! У него сосуды в глазах полопались от крика! Его колят седативные, но он не реагирует совершенно! Меня гонит! Матами орет на всю больницу! Я не зна-а-ю, что делать!

— Вероника, два дня! Дай мне два дня, слышишь? Я вернусь и найду ему сиделку! Ты же знаешь, что деньги нужны срочно! Мне квартиру продать нужно.

— Анто-он! Что мне ему сказать? Как его успокоить? Он такое на меня говорит! Он меня обзывает! Я боюсь его!

— Вероника, он ничего не может сейчас. Ты ж врач, ты ж понимаешь… Грудной ребенок не так беспомощен, как Захар. Потерпи пару дней всего лишь…

И истерика вдруг прекратилась, словно и не было её, по всей видимости, Вероника, выплеснув на меня свои переживания, сумела взять себя в руки. Отпирая входную дверь своим ключом — боялся разбудить ребенка, поэтому не стал звонить — я хотел добавить ещё что-то, но она сама завершила разговор:

— Спасибо, Антон. Я пойду. К нему пойду. Вы постарайтесь побыстрее, пожалуйста!

В доме было темно. Спать я не собирался. Хотел наведаться в столовую, у Людмилы Ивановны обязательно что-то осталось, — пожрать за весь день так и не удалось. А потом нужно было найти документы на квартиру и выложить её на все возможные сайты для продажи. Либо, как вариант, найти риелтора. Покупкой-продажей недвижимости я раньше ни разу не занимался — земля под строительство дома не в счёт.

Совершенно не ожидал, что меня здесь ждут. Даже подумать об этом не мог. Но оказалось, что ждали.

Она выбежала на звук открываемой двери из темной кухни и остановилась в дверном проеме. Домашний костюмчик с Микки-Маусом на футболке, коса через плечо, босая… Я застыл с кроссовком в руке. Молчит, смотрит так… радостно, будто соскучилась, словно ждала меня.

— Почему не спишь? — бросил кроссовки, куда попало, и шагнул к ней навстречу.

Не хотел пугать, не хотел, чтобы убежала сейчас. Сам не понимал, чего хочу — просто шел к ней, медленно, шаг за шагом, как завороженный, глаз не отводя от милого личика, ловил ее взгляд, но она упорно отводила его. И хоть я это и без слов понимал, громом среди ясного неба, прозвучало:

— Вас ждала.

Зачем? Зачем ждала? Хотя понятно ведь, зачем! Хотела узнать, как подруга, как Захар, посочувствовать, расспросить в подробностях, об Алике рассказать! Я понимал. Я думал, что понимаю ее, что насквозь вижу. Но она сказала другое:

— Соскучилась, — и сама испугалась сказанного, глаза синие вскинула в страхе, замотала головой, отрекаясь от своего признания! Да только было уже поздно.

Последний мой шаг к ней. Думал, отступит, развернется, убежит. Но Агния подняла лицо вверх и поймала мой взгляд. И в ее глазах я не смог разглядеть страха. Кончиками пальцев провел по высокой скуле, тронул подбородок, еще выше поднимая личико. И поцеловал ее.

Не жена. Не любовница. Молодая девчонка, с которой у меня нет и не может быть будущего. Но ее нежные губы, ее теплый мятный выдох в мой рот с ума свели! Все проблемы забылись моментально! Захар забылся! В какой-то непонятной эйфории всё на свете показалось решаемым, возможным! И ее руки, неожиданно обхватившие мое лицо, слепо погладившие щеки, скользнувшие по мочкам ушей, зарывшиеся в волосы, усилили это состояние!

Со стоном прижал ее хрупкое тело к стене, языком наполняя ее рот, пробуя ее вкус, задыхаясь от этого потрясающего вкуса, от мягкости и податливости девушки, от ее цветочного, знакомого, но неузнаваемого запаха.

Но стоило только на секунду оторваться, чтобы вдохнуть просто, чтобы наполнить легкие кислородом, и она отстранилась, отдалилась, ладошками уперевшись мне в грудь. А мне было мало. Мне хотелось большего! Мне было нужно — жизненно необходимо просто касаться ее. Потянулся следом, легко преодолевая сопротивление, уткнулся носом в волосы, по-животному втягивая ее запах, наполняя им легкие, запоминая его. Выдохнул в ее ухо:

— Агния. Девочка моя…

И она откликнулась, шепотом, едва слышно:

— Антон…

Агния

Ничего. Почти ничего не знала о нем. Нет, я, конечно, знала о нем многое — всё, что было в интернете об Антоне Радулове, нашла и прочла за эти дни. Если бы меня спросили его биографию, от зубов бы отлетало — родился, учился, женился… Но чем живет, о чем мечтает, какой он в реальной, повседневной жизни, я знать не могла! Смотрела на него, застывшего у порога, и казалось мне, что насквозь вижу! Устал до смерти. Ужасно расстроен. Себя винит в случившемся с Захаром!

А мне так радостно! Такое счастье бессовестное, неуместное, в душе от того только возникло, что вижу его, что вот он, рядом, руку протяни только и коснешься! И кажется, будто по глазам моим видно, как мне хорошо из-за того, что он приехал!

И поцелуй становится наваждением — об этом мечтала все дни без него! Никакие уговоры, никакие размышления о том, что Антон женат, что где-то есть женщина, официально являющаяся его женой, матерью Алика, на меня не действуют! Я отвечаю ему…

И, скорее всего, существует объяснение, почему она сейчас не с ними! Рассматривала ее фото в интернете. Лиана Радулова была личностью известной, умной, не чета мне — кандидат наук, океанолог, автор кучи книг, снявшая пару собственных фильмов о жизни какого-то особенного глубоководного вида рыб. Но это я вчера читала и переживала. Это я вчера мучилась от понимания своей никчемности. Сегодня смотрела на него и думала, что это не она, а я его дождалась из поездки! Это не она, а я, переживаю вместе с ним сейчас его горе, его расстройство, его вину! Это я сейчас отвечаю на его поцелуй! И не важно, надолго ли мне предназначена его нежность! Мне не важно, что завтра, переспав со мной, он вернется к жене, он вспомнит о ней, а я так и останусь мимолетным увлечением! Все неважно. Только бы прижимал к себе вот так же нежно.

И я сама льну к нему, сама обнимаю за талию, кладу голову на плечо. И мы стоим так долго-долго. Я дышу его запахом, напитываюсь им.

А когда Антон подхватывает меня на руки и несет куда-то, я не сопротивляюсь. Я знаю, я чувствую, что так нужно, что не смогу сейчас отказаться от него, не смогу отказать…

Меня трясет. Мне страшно и волнительно — я не могу себе представить даже, каково это принадлежать такому мужчине, как Антон, — сильному, мужественному, мощному! Мне кажется, что силой этой меня раздавит, сметет! Но вместо того, чтобы вырваться и бежать прочь, спасая свою честь… и своё сердце, я жмусь к нему, я прикасаюсь губами к крепкой, горячей шее. И такое простое прикосновение доставляет удовольствие не только мне одной! Он со свистом втягивает воздух сквозь сжатые зубы! И эта очевидная реакция на мои простые действия воодушевляет — я совершенно не обращаю внимания, куда он меня несет, я трогаю его, исследую его лицо губами. Я привыкаю к нему, к его силе, к его близости…