Беременна в расплату - Кира Шарм Страница 24

Может, и правда что-то со мной не так?

В мистику, в прочую хрень верить смешно и нелепо.

Не демоны меня вывели из пустыни.

Сила и ярость, когда подыхаешь, а всю свою силу сжимаешь в кулак. Они. Только они и то, каков твой кулак по силе, решают жить тебе или сдохнуть.

Не только в пустыне. Во всей жизни!

Или, может, мне кто-то скажет, что Анхель со своим доктором и то ли другом, то ли братом, лучше стервятников. что бросались на меня? Лучше палящего солнца, что подохнуть в два счета заставят, если ты не сумеешь им противостоять?

И не бабки. Не связи. Не физическая сила тут решают.

Анхель поникший старик, а сумел сотни бойцов на привязи держать.

Внутри. Внутри ты или слабак и тебя уничтожат, или сумеешь стать сильнее и нагнуть остальных.

Разве сама жизнь лучше этой пустыни? Ласковей? Ни хрена!

Девки, что живут у Анхеля во втором, дальнем доме. Отдаются почти за жратву его зрителям. Чтоб не сдохнуть.

Все так же.

Так же, как в ней.

Тебя будут брать измором. Заставлять подыхать от жажды и голода. Угрожать расправой, как стервятники!

А вокруг…

Вокруг тебя будет море трупов. Смердящих.

Наглядно показывающих тебе, что стало с теми, кто не покорился. Не нагнул головы.

И никаких демонов не надо.

Либо ты пройдешь. Сам пройдешь через эту лютую хрень и не покоришься, или станешь таким же смердящим трупом. Пусть даже живым. Пусть даже со своей миской еды. Но ты сдохнешь, потому что позволил себя сломать!

Нет ее. Мистики. Нет демонов.

Но у меня рвет башню.

Снова и снова я поднимаюсь вночи.

Иду. Иду на зов, сбегая от пустоты, что замораживает в лед все суставы.

Хрен знает. Может, мы и правда здесь два призрака, этот дом и я?

И зовет меня этот голос к себе на погибель.

Но чем жить вот так…

В пустоте, пусть даже и не прогнувшись…

Блядь. Я даже сдохнуть готов, если так!

— Зачем мне другая, Ания? Мне и одна не нужна.

— Ты ведь мужчина. У тебя есть свои потребности. Как у каждого.

— Есть. И ты их пока удовлетворяешь. Но это только потребности. Ания. Не забывай.

— Зачем ты меня все время гонишь? Зачем отталкиваешь? Даже отец мой начинает верить. Что ты самый настоящий демон!

— А ты нет?

— Нет. Я — нет. Я знаю, что ты человек. Но ведь у человека должно быть сердце!

— К чему это все? Весь этот разговор? Я не меняю своих решений. И своих слов, Ания. Я все сказал тебя с самого начала. Ничего не изменилось. Ты можешь уходить. И ты глупа, если рассчитывала на что-то другое.

— У меня просто такое чувство. Что ты скоро уйдешь. Ты уедешь, демон. Я чувствую. Сердцем чувствую.

А я не чувствую ни хрена. Выплеснул в нее свою ярость и ни хрена не чувствую.

Пустота снова нависает.

Сжимает меня в своих ледяных тисках.

Надавливает стенами, которые нависают так, что скоро сплющат. И даже крошева от костей не оставят.

— Ты уйдешь. И я знаю. Знаю, что ничего для тебя не значу. Ничего.

Ана всхлипывает. Плачет.

Маленькая, хрупкая женщина.

Блядь.

Я ее жалеть только за то. Что делал с ней сейчас и много ночей до этого, жалеть должен.

И… Наверное, чувствовать благодарность. Ведь именно она спасла мне жизнь!

А ничего.

Внутри рваная рана. Которая даже не дергается.

И за это сам себя готов ненавидеть!

Но и этого не получается. Ничего. Только пустота, от которой я схожу с ума!

— И не буду значить для тебя ничего. Никогда. Но я прошу. Я умоляю тебя. Забери меня с собой, когда уйдешь. Я знаю. Ты можешь уйти ночью. Никому не сказав даже слова. Пожалуйста! Возьми меня с собой! Забери отсюда!

— Зачем? Зачем тебе это, Ания?

Внутри наконец что-то дергается.

Даже пытаюсь проявить к ней первую ласку.

Обхватываю черный локон руками. Пытаюсь мягко погладить.

— Я здесь не смогу. Пропаду. Ты знаешь? Отец уже продал меня другому! Своему другу. Этому жуткому борову с глазами убийцы. Он только смотрит на меня, а у меня уже внутри все переворачивается. А когда я на него смотрю, хочется вырвать от мерзости. Я не смогу так, демоооон! Не смогу! Я же отравы напьюсь, если придется с ним… С ним….

— Тссссс. Не придется. Твой отец поперек моего слова не скажет. Я с ним поговорю. Хочешь? Прямо сейчас.

— Нет!

Ее глаза округляются в самом неподдельном ужасе. А руки впиваются в меня так, что под кожу загоняет ногти.

— Нет, ты что? Не говори с ним! Я тебя умоляю! Это он сейчас. Сейчас тебя боится. И слова поперек не скажет. Но… Но ты уйдешь! Уйдешь. Демон! Ты уйдешь очень скоро, я знаю, я чувствую! Каждую ночь боюсь, что ты уже ушел! А он меня ему отдаст. Он уже давно за меня деньги взял. И меня накажут! Накажут, да и жизни с ним я не вытерплю!

— Я знаю. Знаю, что ты меня не любишь. Просто позволь мне остаться. Быть рядом. Я полы тебе готова мыть. Во всем прислуживать! Тебе и… той…

— Какой той?

Резко подминаюсь, сам не замечая. Как сжимаю шею Ании слишком сильно.

— Перестань, плакать, — смягчаюсь, понимая, что рявкнул.

— Той…

Всхлипывает, размазывая руками по лицу слезы.

— Той, которая твое сердце забрала. Ведь ты не такой. Не такой, как все остальные здесь. У тебя есть сердце. Демон. Именно этим ты и отличаешься от всех остальных.

— Правда? Так ты сердце во мне, Ания, увидела? А я думал, ты готова лечь под каждого, кто сильнее других оказался на ринге! Только вот ты ошиблась. Нет во мне никакого сердца. Нет. А, может, и не было его никогда.

— Есть, — она робко проводит пальцами по уродливым шрамам на лице.

Могла бы быть другой.

Требовать чего-то. Тех же денег или большего. Даже женитьбы.

Хрен знает.

Я бы, может, и не отказал.

По большому счету. Она жизнь мне спасла.

Пустую. Никому на хрен, кроме нее, не нужную. Мне самому ненужную.

Это когда в драке. Или в пустыне. Когда надо драться. Выдирать эту жизнь зубами. Тогда она ценность, кажется, имеет.

А так…

Никакой в ней ценности, на хрен, нет.

Но по всем раскладам могла.