Первый - Юлия Резник Страница 24

Еще месяц назад, если бы она вот так в него врезалась, он бы этого даже не ощутил. Точней, не так. Её бы Демьян почувствовал непременно. И отреагировал бы соответствующим образом. Как любой нормальный мужчина, самец, на близость понравившейся самки. А сейчас… какой там? Он едва от боли не зашипел. Рука дернулась, чтоб накрыть штопанный-перештопанный бок, и лишь усилием воли он пресек это движение. Не хотел показывать ей свою слабость. Хотя, конечно, в сложившихся обстоятельствах это было довольно глупо. В конце концов, она его видела вообще без сознания. Залитого кровью и едва живого. Уже не контролирующего ни-че-го. Видела таким слабым, каким только может быть человек, застыв на волосок от смерти. Только благодаря ей он на этом тоненьком волоске продержался до самого госпиталя. А там его вытащили, хотя был момент, когда даже бывалые военные хирурги засомневались, что у них это получится.

И теперь Демьян чувствовал с Алей странную связь. Такую связь, которая у него раньше была лишь с мужиками из группы. Но Аля ведь не мужик. Аля — девчонка… Да нет! Все же женщина. Теперь уж он в этом не сомневался — настоящая большая женщина. И, если так посудить, боец. Если не по факту, то по своей сути. Ему под стать. С тех пор, как очнулся, Богданов думал о ней, не переставая. Практически так же часто, как о работе и мести.

— Извините, — бросила она не глядя.

— Тш! — шикнул Демьян, все ж не до конца справившись с болью. — Нужно поговорить. И лучше без лишних глаз.

Надо было видеть ее лицо, когда она его узнала! Богданов даже криво улыбнулся, забыв о боли. Столько недоверчивой радости, столько облегчения было в ее глазах.

— Господи! Демьян! — она бросилась его обнимать. Порывистым, каким-то изломанным движением вскинула руки и опять об него ударилась. Демьян с шумом втянул носом воздух. А между тем, не понимая, какую боль ему причиняет, Аля затараторила: — Они мне не говорили, что с тобой! Пичкали транквилизаторами и не говорили, сколько я ни просила.

Богданов зло сощурился. Хотя как-то так он эту ситуацию и представлял. Правда, было дело — засомневался в том, что Аля в самом деле хотела его увидеть, когда к ней Кириллов стал частить. И даже успел узнать, что за зверь такой — ревность. А теперь вот смотрел в ее голубые, искрящиеся счастьем глазищи и думал — ну, не дурак? Нашел к кому ревновать. Как только ему такое в голову пришло? Не иначе раскис на больничной койке. Девчонка в него как кошка влюблена была. И только ему принадлежала. Так было, и будет так. Хрен он ее кому теперь отдаст. Демьян вдруг с удивлением понял, что он Алю больше в принципе не ощущал кем-то отдельным от себя. Как будто она, пропитавшись его кровью, изменилась на генетическом уровне. Став его неотъемлемой частью. Новым, жизненно важным органом. Еще одним наравне с сердцем. Это без руки и ноги, скажем, можно жить. А вот без сердца — вряд ли.

Так он рассуждал. И не было в этих мыслях абсолютно никакого пафоса или пошлой романтики. Демьян не смаковал их, не прокручивал в голове то так, то эдак. Он лишь отмечал факт. Будто зарубки ставил, прокладывая новый маршрут своей жизни. Смиренно соглашаясь, что иного ему не дано. А все для себя решив, остановился. Замер. Потому что расслабляться еще было не время.

Демьян осторожно подтолкнул Алю к стулу. Возле прививочных кабинетов не было никого.

— Мы что, будем говорить здесь? — удивилась Аля.

— На улице тебя ждут приставленные отцом топтуны.

Аля кивнула. Кажется, даже не удивившись.

— Я чувствовала, что за мной следят. Кто-то шел за мной, когда я гуляла в парке. И когда я в собачий питомник ездила. Человек в зеленой кепке.

Демьян уставился на Алю во все глаза. Задумчиво свел брови и усмехнулся.

— Надо же.

— Что? — не поняла она.

— Люди твоего отца работают гораздо топорнее, чем я. А ты вычислила меня, а не их.

И этот факт, факт, который вообще-то должен был заставить его насторожиться — потому как, где это видано, чтобы лучшего бойца Теней вскрыли, напротив, заставил его испытать совсем неожиданное в сложившейся ситуации чувство — сумасшедшего, какого-то непонятного и очень примитивного мужского довольства. Она его почувствовала… Демьян хищно улыбнулся. Крылья носа дрогнули. Как у животного, унюхавшего добычу.

«Спокойно!» — отвесил себе мысленного пинка Демьян, но даже после этой команды ему потребовалось еще несколько секунд, чтобы вернуть себе привычную отстраненность.

— Так ты был рядом? — Аля задрожала, обхватила себя ладонями. — Почему же не дал мне об этом знать?

— Не всегда. В основном твою охрану обеспечивали мои люди. А я, как ты понимаешь, был немного не в форме. — Демьян растер бок.

— Чем тебя не устраивала охрана, которую мне выделил отец?

Голос Али немного дрогнул. Как будто она говорила совсем не то, что ей хотелось.

— Я в них не уверен.

— Но ведь это твой человек — предатель. Третий, кажется?

Богданов резко кивнул. Пальцы конвульсивно сжались. И уже новая порция боли, никак не связанная с ранением, окатила его кишки. Он не сразу поверил, что их сдал Серый. Придя в себя, буквально с первых дней вернувшись к работе, он пытал Яра снова и снова. Подозревая скорее даже его. Боясь ошибиться. Опять. Но рассказ Четвертого выходил довольно складный. Концы с концами сошлись, и вышло, что Серого завербовали совсем недавно. Демьян винил себя, что проглядел это дело. Что списал изменения, произошедшие с Третьим, на хаос, случившийся в его личной жизни. В то время как там гораздо более опасный был слом. И дилемма встала посерьезней, чем выбор между бездетной женой и беременной любовницей. Богданов, не привыкший перекладывать вину на кого-то другого, терзался мыслью, что все могло бы быть по-другому. Осознай он проблему вовремя, непременно нашел бы способ вправить Сереге мозги. Но в то же время майор никак не мог уложить в голове, как Третий, пройдя с ним бок о бок такой долгий путь, в конце его переметнулся на сторону… Хуже него самого себя чувствовал разве что Ярослав. Лучший друг Третьего. Четвертый номер в группе. Вот кому Демьян вообще не завидовал.