Не чужие - Арина Вильде Страница 23

Давид пригласил меня на свидание.

Не могу в это поверить.

Еще несколько дней назад я поддалась хандре, окончательно убедившись в том, что пора вычеркивать эту глупую любовь из своего сердца, а образ Леонова — из головы, а сегодня мне пришло от него сообщение, в котором он явно дал понять, что не против встретиться со мной.

Я не сразу догадалась, кто мне написал. Ведь номер Леонова я удалила, но три последние цифры въелись в память, и, когда я узнала их, сердце в груди затрепетало от радости.

После случая в бане я была полностью раздавлена. Давид был так близко ко мне, целовал меня, ласкал, я чувствовала твердость его члена, а потом его словно перемкнуло и передо мной предстал все тот же холодный и циничный Леонов. Возбуждение словно рукой сняло, а его взгляд мог остудить даже вулкан.

Обида была настолько жгучей, что я проплакала всю ночь, пока Давид спал, и жалела, что не взяла свою машину. Так могла бы сорваться с места посреди ночи и уехать домой, а не ждать утра.

Мое подавленное состояние заметил даже отец. Пытался поговорить со мной, но я отмахнулась от него, уверяя, что со мной все в порядке.

Давид больше ничего не пишет, я же вскакиваю с кровати и мчу к шкафу. Взгляд скользит от полки к полке, я пытаюсь выбрать на завтра наряд, от волнения и руки, и коленки уже начинают подрагивать.

Я пытаюсь понять такую резкую перемену в решении Давида держаться от меня подальше. Неужели тоже что-то почувствовал? Это случай в бане так повлиял на него? Он ведь хотел меня. Не меньше, чем я его. Давид может отрицать это, но реакция его тела на меня красноречивей любых слов.

Дождаться вечера следующего дня очень сложно. Я не могу найти себе место. Записалась в студию красоты, где мне сделали укладку и легкий макияж. Потом перемерила множество нарядов и никак не могла определиться с выбором.

—Куда-то собираешься? Сверкаешь, словно новогодняя ёлка,— усмехается отец, когда я пробегаю мимо него в гостиной, пытаясь отыскать в доме свой зелёный шелковый шарф.

—Погулять иду,— с трудом прячу счастливую улыбку.

—На свидание, что ли?— с подозрением смотрит на меня папа, его бровь вопросительно ползет вверх.

—Что? Нет! С чего ты взял?— испуганно спрашиваю я, потому что боюсь, что отец начнёт задавать слишком много вопросов. Или ещё хуже: вдруг решит, что Давид недостойная партия для дочери Смоленского, и запретит мне с ним видеться?

—Ну, ты разоделась словно на бал,— хитро щурится отец.— Прическу сделала, накрасилась. Это очень подозрительно, и напрашивается лишь один вывод.

—Все-то ты замечаешь, папа,— качаю головой и смущенно отвожу взгляд в сторону.— Ну да, на свидание,— все же признаюсь я.

—Я же говорил, что одумается твой майор. Или ты не с ним?

—С ним,— мечтательно улыбаюсь я.

—Хорошего вечера тогда. Только чтоб дома к одиннадцати была,— переходит на строгий тон отец.

—Ну пап, я уже не маленькая. Ой, все, мне пора,— сжимаю в руке телефон, на которой пришло сообщение от Давида. Он уже на месте.

Машина Давида припаркована у ворот. Он не встречает меня, не открывает мне дверцу автомобиля. Я юркаю в салон и смущенно поднимаю взгляд на мужчину.

—Привет,— улыбаюсь, не зная, как вести себя после всего, что между нами произошло. А ещё безумно боюсь, что Давид в очередной раз передумает и отправит меня домой.

—Привет,— даже не взглянув на меня, отвечает он и заводит двигатель.

Я подавляю в себе разочарование, потому что рассчитывала на поцелуй, а его не случилось.