Девственница на замену - Конни Дженс Страница 23

Я как можно непринужденнее пожала плечами:

— Может, там дрожжи. Забродили.

— Берем ее?

— Нет-нет, — помотала я головой.

Нафиг оно мне надо — таскать за собой тяжеленного пингвина?! Зелье подействует — сам придет на бал. И надеюсь, это случится до того, как меня развеют в пепел, а Хал потом будет рассказывать обо мне своим любовницам: «Что-то там с проституцией, я не вникал»…

— Тогда идем. — Мангус по-джентельменски подставил мне локоть, а Луу открыл дверь.

Выйдя из машины, я открыла рот от изумления и ахнула. Мы стояли перед громадным дворцом с несколькими фланкирующими башнями, множеством шпилей, арочных окон и черепицей. Синий камень наружных стен был уложен ровными рядами. Снизу доверху — бойницы. На вершинах — парапеты и сторожевые башни, сверкающие в фиолетовом свете невероятно крупной луны.

Полнолуние, блин! Тео обещал прийти за мной в полнолуние… Этой ночью он должен превратить меня в оборотницу… оборотниху… волчицу, короче!

— Нравится? — полюбопытствовал Мангус.

«Эта крепость выдержит любую осаду», — подумала я об этом величественном строении, украшенном не только мозаикой на узких окнах, но и орнаментами холодной ковки, прибитыми к стенам.

Гости прибывали отовсюду. И не все они были похожи на людей. Кроме драконов, эльфов и оборотней, ко дворцу текли массы из хвостатых, рогатых, красноглазых, пушистых, длинных, зеленолицых особей. Но никто, кроме меня, не таращился по сторонам так неуверенно и пугливо. Я буквально впилась пальцами в локти Мангуса и Луу, когда мы шли по навесному мосту над рвом-бездной, уходящему в длинный коридор с арочным сводом. Через него мы попали во внутренний дворик в форме ровного квадрата с фонтаном в центре, инструктированным разноцветными камнями.

Здесь нас обступили неприлично красивые парни на любой вкус и цвет в одинаковой униформе. Судя по любезному приветствию — слуги.

— Неужели это она? — донеслось до меня из-за спины. Жуткий голос, похожий на ночной шелест травы в открытом поле. — Дешевая потаскуха Олдена из Палармуса?

Гадкое предчувствие стало неприятно будоражить во мне догадку, что у Самиры всюду хватает «друзей».

— Да-а-а, — протянул кто-то еще, — бал обещает быть впечатляющим. С такой-то гостьей…

— Не обращай внимания, — шепнул мне Луу. — Здесь все гости на равных условиях.

— Почти все, — поправил его Мангус, подводя меня к широкой лестнице, устеленной золотистым ковром. По ней поднимались лишь единицы. Остальные шли дальше — в зал.

— Что значит — почти? — уточнила я.

— Приглашенные с золотым билетом удостоены чести пировать в одном зале с самим императором, — оповестил он меня, и они с Луу потянули меня наверх.

Мне показалось, за моей спиной зашипел целый серпентарий. Многоуважаемые богачи будут прибухивать внизу, а я, какая-то шлюха с Палармуса, за одним столом с императором целого мира! Тут от зависти можно собственным ядом отравиться.

Повысив свою самооценку, я гордо подняла подбородок и уверенно зацокала каблуками туфель.

Здесь играл живой оркестр и пела оперная дива. Официанты разносили напитки и закуски. Столы у стен ломились от яств. В свете множества светильников переливались платья барышень и начищенные до блеска сапоги их кавалеров. Гости общались между собой, тихо шутили, делились новостями, пока здесь не появилась я. Стоило мне переступить порог, как даже музыка стихла.

— А я тут популярна, — буркнула я себе под нос в то время, как дамы прикрыли лица веерами и сверлили меня ненавистными взглядами, а мужчины покрывались пятнами.

Такое впечатление, что за свою блестящую карьеру Самира перетрахала всех здешних гостей. А мне теперь расхлебывать.

— Уважаемые гости! — впрягся церемониймейстер. — Бал!

Музыка снова заиграла, и мурашки пустились в пляс на моей коже.

Гости постепенно вернулись к своим лицемерным разговорам, а я тяжко вздохнула:

— Выпить бы!

— Сейчас принесу, — улыбнулся мне Луу, а Мангус, заприметив какую-то свою знакомую, стрельнувшую в него глазками, тут же отпустил мою руку.

— Не скучай. Я скоро.

Ну да! Конечно! Скоро он!

Не успел к девке подойти, как обвил рукой ее талию и потащил куда-то вон из зала. Скорый, блин, как поезд!

Потеряв Луу из вида, я стала растерянно вытягивать шею в его поисках.

— Не меня ищешь, любовь моя? — раздался голос прямо мне в затылок.

Я резко обернулась и обомлела. За моей спиной стоял альфа Тео.

Один шаг — и он вплотную передо мной. Наклонившись, прикрыл глаза и ноздрями втянул запах.

— Не хранила, верность, значит? — прошипел зло, сверкнув необычной радужкой. Будто настоящий огонь полыхнул в ее отражении.

Возмущение краской прилило к моему лицу. Кто он вообще такой? По какому праву распоряжается, кому я должна принадлежать? Сам по борделям таскается, сует свой хрен куда попало, а потом женщины виноваты.

Дерзко выставила перед собой поднятый вверх средний палец и фыркнула:

— Пошел ты.

Еще бы какая-то псина не решала, кому мне верность хранить!

Развернулась уйти, но была поймана его мощной лапой. Намертво в локоть вцепился и поволок меня из зала, другой зажав рот. Моих брыканий было совсем недостаточно, чтобы сопротивляться. Тараща глаза, царапала его руку, мычала, дергалась, но даже те крупицы гостей, что увидели мое похищение, и бровью не повели. Плевать здесь все хотели на шлюху из Палармуса!

— Му-у-у… Мамбу-у-ус… — отчаянно тянула я, пока Тео тащил меня вверх по крутой винтовой лестнице.

По пути, как та растяпа-золушка, растеряла туфли, избила пятки, потрепала подол платья, поломала ногти, которыми скребла по холодным каменным стенам. Один раз обожглась о факел, еще раз наступила на панически запищавшую мышь.

Наконец путь был преодолен. Тео буквально вышвырнул меня на крышу башни, где у парапетов были рассредоточены полуволки-полулюди. Здоровенные мохнатые чудовища в драных штанах, с мощными когтистыми лапами, острозубыми челюстями, с которых капала слюна, и красными глазищами.

При моем появлении они утробно зарычали, но остались на своих местах.

В растерянности повертелась вокруг своей оси и наспех сосчитала тут семерых, включая медленно снимающего с себя камзол Тео.

— Провести меня хотела, Самира? — холодно произнес он, отбрасывая плотную ткань в сторону и вытаскивая из-за широкого пояса полы своей белой распашонки.

В ледяном мертвенном свете луны наблюдала за тем, как его грудь и руки покрываются проклевывающейся шерстью. Как вытягивается морда, обретая волчий вид, как перемещаются уши, меняя форму. Как руки становятся лапами со сверкающими закругленными когтями. Одним их взмахом меня можно пополам располосовать.