Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя - Нэтти Ноэль Страница 22

Если ты одержим какой-то мыслью,

то она подстерегает тебя на каждом шагу,

даже в воздухе ты чуешь её запах.

Томас Манн

Кэт

Боль обиды горячей лавиной растекается по венам, наполняя горечью мысли и заставляя щипать в глазах. Сквозь размывающую пелену смотрю на снимок и хочется просто разбить телефон об стену! Душа выворачивается наизнанку, нестерпимыми спазмами сжимая горло. В мыслях один вопрос: что рядом с Эшли делает Микки? Всматриваюсь в лицо парня и не могу поверить своим глазам. #Слюбимым — подписана фотография подруги.

Когда это они стали любимыми? Ну как же так, Эшли?

Внутри что-то ломается и падает камнем вниз, никак не могу взять за толк, как такое возможно. В голове всплывает бита в номере «зеленого» Тома. Ну конечно, это же та самая бита, с зазубринами на пробке, которой мне однажды довелось приложиться к подонку Микки! Как я сразу-то ее не узнала? Нет, все-таки мало я била Мика!

Теперь хочется ударить себя, да посильнее, чтобы выбить эту горечь из головы… Столько лет дружбы с Эшли, а она сходится с виновником моих бед! В груди щемит, что сердце вот-вот разорвет на части, но мне плевать! Краски жизни меркнут после осознанием действительности. Лучше бы мне этого не знать!

Хочется пожалеть себя и все забыть в страшном сне. Перед глазами тут же всплывает спасительное зеленое варево из золотого пузырька. Подрываюсь к тумбочке и дрожащими руками достаю баночку, выпив разом тягучее содержимое, от которого печет в горле, что я не сдерживаю кашля — абсент отдыхает!

Дело сделано.

Смахиваю прутики бесполезных слез и иду к окну, со всего размаха швыряя флакон в воздух. Некоторое время еще смотрю в темноту, словно убеждаясь в том, что золотой бутылек затерялся в ночной бездне, и обессиленно падаю кровать.

Сейчас все закончится, надо всего лишь подождать…

Люци

Мысли. В последнее время их слишком много в моей голове, они давят на черепную коробку, так и норовя взорвать ее к чертовой матери. Что за дрянь началась в моей жизни? А ведь это еще цветочки, впереди — разговор с отцом.

Впервые я пребываю в таком замешательстве, и это раздражает, выбивает из колеи и даже сдирание кожи с попавших людей в ад меня сейчас не успокоит. И все это пугает меня, сына Сатаны. Когда во мне появилась эта мягкость и апатия к привычному? Бесит!

Осторожно открываю двери дома, но отец уже встречает у порога, держа в руках коробку с шахматами.

— Сыграем, сын? — он предельно спокоен, чертовски напрягает! Молча прохожу за ним в гостиную. — Ты был на высоте, — вдруг начинает отец, за напускным спокойствием я не могу понять, что в нем играет: сарказм или похвала. — Позволить так себя одурачить! Я знал, что тебе не справиться, — его хладнокровный тон ненавистен.

— Зачем же тогда отправлял на задание? Чтобы лишний раз убедиться, что твой сын — слабак?

— Ты слишком глуп и самовлюблен, Люцифер. Воспринимай это как игру. Не думал же ты, что я забуду, какие чувства ты испытывал к этому падшему ангелу? Ливия, так же ее звали?

— Зачем тебе это? — до боли сжимаю в ладони резную фигурку шахмат, что впивается острыми гранями в кожу.

— Видишь ли, Люцифер, в последнее время ты стал слишком самоуверен, забросил учебу, играя в свои нелепые игры. Кстати, шах и мат, — его ладья перекрывает последний путь моему королю. — Ну а сейчас, приступим. Ты же знаешь, что тебя ждет наказание за невыполненное задание.

До этого дня я всегда выполнял задания, а так как отец не отличается особой изобретательностью, то в ожидании наказания я приготавливаюсь ощутить жар, как вдруг тот встает, обходит меня и становится за спиной. Тело резко пронзает невиданная до этого боль.

От неожиданности падаю на колени, лопатки горят огнем, и я до боли в костяшках сжимаю кулаки. Краем глаза вижу на полу свои небрежно валяющиеся крылья, но не успеваю удивиться, как отцовская рука с силой опускается по приобретенным ранам, и новая боль окутывает все естество резью. По венам растекается лава, и я еле сдерживаюсь, чтобы не зарычать. Всем телом сжимаюсь и слышу издевательский голос отца:

— Ну же, выпусти новые крылья на волю, если хочешь снова летать. Теперь ты знаешь, какую боль испытывают Земные, когда попадают сюда. Убогие, говоришь? Так побудь в их шкуре! — он заливается раскатистым смехом и понижает голос до шепота: — Настоятельно рекомендую сходить сегодня на вечеринку к Иво, только приведи себя в порядок, а то выглядишь жалко.

— Лучше психологию поучу, — язвлю в ответ, с силой выпуская новые крылья наружу, что перед глазами начинают лопаться оранжевые круги.

— Ну как же так, сам Люцифер пропустит вечеринку? Не узнаю своего сына! Неужели тебе неинтересно? — он хитро прищуривается и, усмехнувшись своим мыслям, исчезает.

— Дьявол! — рычу-таки от боли ему вслед.

Лопатки дико ноют, какая тут вечеринка? Все нутро охватывает злоба, «почувствуй себя убогим» — передразниваю слова отца, старый маразматик ударился в мораль! А может, я просто совершенно не знаю своего отца? Он столько лет правит адом, где необходимо уметь принять решение о дальнейшей судьбе усопших… Стоп, Люци, куда тебя понесло?