Трепет. (не) его девочка - Чарли Маар Страница 22

«Где-то в пять. Но иногда я чуть задерживаюсь…» — отсылаю сообщение, надеясь, что в это время Максим может быть занят. Невольно анализирую свое желание избежать свидания. Ведь до завтра ситуация с отцом и Сашкой может сто раз уладиться. Зачем раньше времени отталкивать парня? Если не уладится, я могу ведь и завтра нашу встречу отменить.

«Оk. В пять отлично. Я приеду. И подожду тебя, если ты задержишься. Спокойных)» — отвечает Максим. И я снова испытываю чувство вины и стыд. Он такой милый и хороший. Встретиться с ним, наверное, все же стоит. Потом думаю о том, что видела его отца в Casino в обществе стриптизерши. Я ведь в тот момент задумалась, а не предпочитает ли Макс такие же развлечения? Да нет… Он совсем не похож на подобных мужчин.

Подобных Рустаму Довлатовичу…

«И тебе спокойно ночи)» — вздыхаю и отбрасываю смартфон в сторону. Чего я дергаюсь? До завтра еще дожить надо. Может, отец объявится, и нервничать весь вечер не придется. А свидание может быть хорошим способом расслабиться и отвлечься от всяких… неприятных мыслей и воспоминаний.

Закрываю глаза и пытаюсь заснуть. Названивать отцу смысла больше не вижу. Если и завтра не дозвонюсь, то наберусь смелости и съезжу к нему, чтобы поговорить глаза в глаза. Не знаю, сколько проходит времени, когда я все-таки начинаю проваливаться в сон. Но лучше бы я этого сна вообще никогда не видела.

* * *

Я иду по коридору дома отчима в сторону его кабинета. В руках сжимаю телефон. На экране все так же стоит фотография Сашки, и я периодически смотрю на нее, чтобы не забывать ради кого все это делаю.

Открываю дверь, чувствуя, как в груди нарастает паника. Меня трясет, потому что я боюсь неизвестности, которая ждет меня за стеной, но я все равно делаю шаг. Оказавшись в темном знакомом помещении, сразу оглядываюсь. Пытаюсь привыкнуть к темноте, но сделать это почему-то не получается. Вижу за столом крупную фигуру мужчины. Я знаю, кто он. Это может быть только один человек и никто другой. Перед ним на столе лежит пистолет. Тот самый, что накануне я брала в Casino. Я смотрю на него и сглатываю. Меня охватывает волна воспоминаний о той ночи, просачивается в каждую клетку, и заставляет тело гореть.

— Я не могу дозвониться до отца. Не знаю, где мой брат, — начинаю говорить. Мой голос звучит будто бы издалека, но я не придаю этому значения.

— Ты больше их никогда не увидишь, — отвечает мужчина.

— Но почему?!

— Твой отец слишком много должен. Ему же лучше никогда не возвращаться в город. Иначе ему не скрыться. Забудь об этой семье. Они тебе не нужны

— Ты не можешь знать, что мне нужно, а что нет! Я хочу общаться с братом! Помоги мне! — хнычу, потому то не могу смириться с тем, что больше не увижу Сашку.

— И что я получу взамен? — лениво интересуется мужчина. Его словно забавляет происходящее. Словно это игра для него. То, что рвет меня изнутри на части, просто развлекает его.

— А чего ты хочешь?

Он молчит лишь несколько секунд, после чего уверенно произносит:

— Я хочу тебя.

Эти слова пронзают меня насквозь, как стрелы, пропитанные ядом. Я не могу даже шелохнуться. Просто стою на одном месте, делая короткие вдохи-выдохи. Внезапно понимаю, что телефона в моих руках больше нет. Пространство будто искажается, меняет свое положение. И лишь одно остается неизменным — ОН все еще здесь.

— Ты не можешь этого хотеть… — шепчу еле слышно, глядя на мужчину, сидящего в кожаном кресле. Полумрак кабинета скрывает его лицо, но я точно знаю, как он сейчас на меня смотрит. Холодно, высокомерно, покровительственно. В его темных глазах нет жалости и нежности. В них нет сомнения и сострадания, только твердая ледяная решимость, способная раздавить, сломать, покалечить.

Он наклоняется чуть вперед и вытягивает руку. Берет со стола пистолет. Щелчок. Снимает его с предохранителя.

Я нервно сглатываю и сжимаю замерзшие пальцы рук. Так холодно. Словно сейчас не теплая летняя ночь, а середина декабря. Мороз царапает кожу, пробирается к душе и обволакивает ее своим безжалостным дыханием. Мое тело больше не горит, как минуту назад. Оно замерзает.

— Разве? Не могу?

Темная фигура поднимается из-за стола. Я машинально вскидываю голову и отступаю назад, упираясь спиной в дверь. Сердце бешено колотится, норовя пробить грудную клетку.

Он приближается ко мне. Медленно, спокойно, как хищник, не желающий спугнуть добычу. Ноги деревенеют, примерзают к полу, когда он оказывается в полуметре от меня. Еще ближе, и я инстинктивно выбрасываю руки вперед. Они ложатся на его грудь. Я хочу оттолкнуть его. Пусть отойдет. Пусть убирается в чертов ад. Но он не двигается с места. Запах его парфюма заполняет легкие, обжигает их, скручивает. Я трясу головой, чтобы избавиться от этого ненавистного аромата, чтобы не вдыхать его, не чувствовать, не запоминать.

— Почему же не могу, Яна? — его горячая ладонь сжимает мой подбородок. Он сдавливает мои щеки и заставляет смотреть прямо на него. В густую черноту его жестоких глаз.

— Ты… — сиплю ему в губы, — ты мне как отец. Ты же воспитывал меня как родную дочь! Как ты можешь просить меня об… этом?!

— Ты. Мне. Не. Дочь, — чеканит мужчина. — И я тебя не прошу об ЭТОМ. Это условие.

Я скорее ощущаю, чем вижу его усмешку. Слышу, что он сжимает-разжимает рукоять пистолета. Чувствую, как холодная сталь ствола проходит по моему бедру, движется вверх, поднимает край юбки, скользит внутрь и касается белья. Секунда промедления, и трусики отодвигаются в сторону. Сталь прижимается к клитору, чуть сильнее надавливает.

Страх полностью заполняет все мое существо. Он ненормальный? Что с ним не так? Он одержим? Мне не выбраться отсюда! Если я откажусь, он убьет меня? Что будет с… ними? Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Не хочу! Ведь он не может быть таким! Он ведь заботился обо мне раньше. Я никогда его не боялась. Почему же сейчас он делает все это? Почему пугает меня?

В носу начинает щипать, а через мгновение на губы падают соленые капли. Доказательство моей трусости и слабости. Слезы.

— Зачем тебе это нужно? Скажи… зачем? — кое-как выдавливаю из себя, все еще ощущая, как он водит пистолетом по моей промежности.

— Потому что я хочу.

— Ты ведь можешь получить любую женщину. Почему я?

Он наклоняется ближе, языком проводит по моей щеке, слизывая слезы. Я зажмуриваюсь, не в силах это терпеть. Хватаю его за плечи и хнычу. Это ужасно. Он ужасный, отвратительный.

Пистолет скользит ниже, упирается между половых губ, и когда дыхание мужчины касается моего рта, ствол слегка проталкивается в меня. Я прикусываю губу. Мне не больно. Я чувствую только холод и давление.

— Потому что ты — мое безумие, — отвечает он хрипло.

Подскакиваю на постели и нервно оглядываюсь. Не сразу понимаю, где я и что происходит. Провожу рукой по лицу, и пальцами чувствую влагу. Это мои слезы. Я плакала. Плакала во сне. Это был сон. Всего лишь сон… Я не в доме Рустама Довлатовича. Я у себя в комнате и со мной все в порядке. Его здесь нет. Никого здесь нет. Только я.