Беременная для Зверя - Эллен Росс Страница 21

— Сиськи свои потрогай. Пальцами обхвати.

Взгляд Зверя мне муку обещает. Насилие. Разврат. Унижение. Боль. Если тотчас же не подчинюсь. Тело насквозь волнами ужаса пронизывает.

До самого нутра пробирает.

Несмело пальцы на грудь кладу. Чего он хочет?

— Соски сожми, — стонет Зверь. — Крути их пальцами…

Сглатываю ком в горле. Он как камень, застревает где-то посередине. Дышать мешает.

— Блядь, ты себя не трогала, что ли никогда? В постели себе не дрочила?

Лицо пунцовеет. Жаром полыхает.

Отрицательно машу головой.

Зверь на меня себя дёргает. Пальцами сосок напряжённый обхватывает. Резко выкручивает, как рубильник, на полную мощность.

Кричу. Бьюсь.

— Вот так это делается, Малая. От такого все бабы текут. Вдруг и ты уже потечёшь, крошка?

Зверь ухмыляется. На мгновение перестаёт свой член наглаживать и второй рукой трогает меня между ног.

Его взгляд по коже проносится. Как жаркий ветер.

Но добирается до развилки между ног. Останавливается. Зверь разглядывает тёмно-коричневые потоки засохшей крови. Её много. Бурые потёки, ставшие корочками запёкшимися.

Потом громила на постель смотрит. Хмурится. Там словно кого-то прирезали. Бурое пятно засохшей крови.

Я там спала. Не знаю, сколько с меня вытекло крови.

— Болит? — рычит Зверь.

Лапу с моей груди снимает. За плечи обхватывает. Вынуждает в глаза его звериные смотреть и замирать.

— Щель болит, спрашиваю? Или ты язык себе откусила и оттуда столько вытекло? — злобно рычит, хмурясь.

— Болит. Жжёт.

Зверь толкает меня в сторону кровати.

— Ложись. Живо!

Я морщусь от неприятных ощущений. Ложусь на кровать, подальше от кровавого пятна. Тонким одеялом накрываюсь. Зверь выходит из комнаты, но возвращается почти сразу же. С чашкой и полотенцем.

— Выкинь тряпку. И ноги раздвинь.

Я медлю. Зверь одеяло выхватывает и резко на колени нажимает. Подгибает их и в стороны разводит. Раскрывает меня.

Всхлипываю. Неужели мучения мои продолжатся? Снова и снова.

— Не визжи, Малая. Посмотреть хочу, как сильно тебя порвал, — хмуро бросает Зверь. — Ты мне живой нужна.

Зажмуриваюсь. Вздрагиваю, когда влажная ткань бережно касается кожи. От этой нежности ещё сильнее потряхивает, чем от его злости и бешеного напора.

Контраст жёсткий и нервы оголяющий. Вчера рвал, как мясо, сейчас бережно вытирает засохшую кровь.

И смотрит. Пристально вглядывается в мою промежность.

Боже, как стыдно… Жаром опаляет от самой развилки ног до кончиков ушей. Зверь последним мазком кровь отирает и полотенце в сторону откидывает. Хочу закрыться. Свести ноги. Не позволяет.

— Не рыпайся, кому сказал?

Крупная ладонь. Кулак размером с голову ребёнка. Длинные, сильные пальцы. Толстые. Но сейчас он осторожно плоть растягивает.

Его голова между моими ногами. Горячее дыхание складки обжигает. Зверь пальцы в рот засосывает, облизывая. Потом трогает меня. Медленно палец вводит внутрь. Прямо в лоно.

Осторожно. По сантиметру. Я резко сжимаюсь вокруг его пальца.

— Полегче, Малая. Не то подумаю, что тебе ещё хочется!

— Это ужасно! — шиплю я.

Зверь доходит до упора пальцем. Так же медленно его выводит. И снова внутрь. Смоченный слюной, палец скользит без усилий. Плотно, тесно, но без сопротивления.

— Узкая. Как гайка на болт… — сипло выдыхает он.

Приближает своё лицо к моей промежности. Его палец так же медленно ходит туда и обратно.

— Больно?

— Неприятно! — отвечаю я.

Саднящее ощущение никуда не делось. Но есть что-то ещё. Сердце странно обрывает свой привычный ритм. Останавливается. И словно биться быстрее начинает.

Жар. Он там, где палец Зверя скользит, возникает. Чувствую, как он разгорается. Понемногу.

Его палец скользит туго и медленно. Но внутри всё сжимается.

Тук. Тук. Тук. В такт биению сердца.

Приятные чувства возникают от этого скольжения. Бёдра начинают дрожать. Мелко и часто.

Я пальцами простыню мну. Удовольствие разгорается промеж ног. И мне стыдно, что я могу такие чувства испытывать к мучителю. Стыдно, что еле держусь, чтобы не двинуть бёдрами ему навстречу. Как я могу быть такой — развратной?

Хочется прекратить это постыдное действие, чтобы не чувствовать ничего.

Палец Зверя выскальзывает из промежности. Мне становится легче. Было непривычно ощущать жжение и сжатия лона вокруг его пальца.

— Жить будешь. Порвал тебя. Но не сильно. Трогать не стану, пока всё на место не встанет, — выносит вердикт Зверь.

Но отодвигаться не торопится.

Поднимает голову. Бросает взгляд на меня. Пронизывает. Вспарывает волю. Насквозь бьёт, как молнией, прямиком в сердце. Он близко от меня. Его дыхание касается складок. Обдувает ветерком воспалённую плоть. Его полные, сочные губы так близко от промежности. Зверь быстро облизывает губы языком.

А меня пробивает порочной мыслью. Похотливой. Развращённой. Как его губы и язык меня между ног касаются. Отодвигаюсь ошарашенно. Неужели он меня уже испортил настолько сильно?

— Не смотри на меня так… — рычит Зверь. — Щель твою лизать не стану. Никому не лизал, и пороховскому отродью не стану. Но…

Делает паузу. Моё сердце грохочет. Быстро. Часто. Рвано. Как будто вниз с обрыва лететь собирается. Зверь носом по ноге чуть выше колена проводит. Немного поворачивает голову. Чиркает скулой по нежной коже. Колкая щетина царапает.

— Пахнешь вкусно, конфета, — хриплым голосом признаётся Зверь.

Большим пальцем проводит вокруг отверстия. Нежно. Едва ощутимо надавливает и вводит палец внутрь. Совсем немного. Вынимает. И снова пускает палец по кругу порочному.

— Но я лучше себе пулю в лоб пущу, чем опущусь до такого.

Зверь резко встаёт. Его член так и не опал. Дрожит. Полный силы. На конце смазка блестит. Яйца опухшие.

— На живот перевернись.