Не чужие - Арина Вильде Страница 20

Я чувствую на своей коже его горячее дыхание. В ноздри ударяет мужской запах, от которого хочется мурлыкать. Я ожидаю от него любой реакции. Прежде всего, что он начнет язвить или грубить. Но то, что происходит дальше, превосходит даже мои фантазии.

Он наклоняется ко мне. Еще ближе. Проводит носом по шее, и я забываю, как дышать.

Что происходит?

Чувствую, как в живот упирается его твердая плоть. Он возбужден. Из-за меня. Мне хочется стянуть с него полотенце — единственную преграду, которая разделяет нас и не дает окончательно потерять голову.

Вокруг становится оглушительно тихо, словно все в один миг перестает существовать, кроме нас двоих. Я делаю рваный вдох и чувствую, как по всему телу проходят мурашки. Если сейчас кто-то войдет сюда, я даже не замечу этого.

Сердце колотится быстро-быстро. Тук-пауза-тук. Тук-пауза-тук. Я дышу рвано, давлюсь воздухом, задыхаюсь. Горячее дыхание Давида касается моего уха, его зубы легко прикусывают мочку. Он еще не касался меня руками, но я уже плавлюсь. Меня ведет от одного его взгляда, запаха. Лишь от одной его реакции на меня.

Я успеваю лишь сделать рваный вдох, после чего оказываюсь прижатой к стене. Губы Давида внезапно накрываю мои, и я не верю, что это происходит. Его руки исследуют мое тело, сжимают грудь, и по телу расходится сладкая боль. Его губы жесткие, заставляют подчиниться. Щетина царапает подбородок, заостряя все ощущения.

В первое мгновенье я теряюсь, потом все же приоткрываю губы, разрешая языку Давида ворваться внутрь моего рта. Его вкус пьянящий. Нотки горького табака, алкоголя и его самого. Мой взгляд затуманен, и я мало что могу рассмотреть вокруг. Закрываю глаза, полностью отдаваясь ощущениям.

Из моего горла вырывается громкий стон, мои руки отправляются исследовать мужское тело. Не сдержавшись, царапаю его спину ногтями, а потом веду вниз, натыкаюсь на чертово полотенце и стягиваю его с Давида.

Я хочу, чтобы это случилось сейчас. У меня почти нет опыта в сексе. У меня было-то всего несколько раз, и если уж говорить откровенно, то абсолютно не понравилось. Но я знаю, что с Давидом это будет по-другому. Мне уже нравится то, что мы делаем. И его напряженный член, который трется о мой живот, вызывает безумное желание и заставляет разгореться настоящему пожару между ног.

Мне нравится прикасаться к нему, нравится понимать, что он желает меня. Иначе что он здесь делает?

Давид разрывает поцелуй, берет меня руками под ягодицы, приподнимает над полом, прижимает к стене, фиксирует. Я дрожу всем телом. Цепляюсь за его плечи, хнычу от нетерпения.

Сейчас он войдет в меня.

Секунда. Две. Три.

Но ничего не происходит.

Я распахиваю веки и натыкаюсь на горящий взгляд мужчины. Он тяжело дышит, его мышцы напряжены, вены на лице и шее вздуты.

—Почему ты остановился?— с недоумением спрашиваю я. Мой голос глухой, почти не слушает меня.

Вместо ответа Давид отпускает меня на пол, но не отходит. Он словно резко протрезвел. Мне же становится страшно, потому что дурман прошел и накатила реальность.

Я оказываюсь зажатой между ним и стеной. Он упирается лбом в деревянные брусья рядом с моей головой. Напряжен до предела. Я не понимаю, что происходит.

Леонов отстраняется от меня, молча поднимает с пола полотенце и бросает его мне. Я ловлю его на автомате. Сама же пялюсь его на вздыбленный член. Давид возбужден. Он хочет меня, без сомнений. Так почему остановился?

Он сжимает и разжимает кулаки. Я подпрыгиваю на месте, когда он со всей силы врезает кулаком в стену.

—Зараза,— шипит он, тяжело дыша.

Потом вновь поворачивается ко мне. Обводит меня цепким взглядом. С ног до головы. Я ежусь под таким его пристальным вниманием. Сейчас в глазах Давида нет прежнего желания. Лишь злость. Но на что? Я ведь не вешалась ему на шею, он сам начал!

—Прикройся,— рычит он, пересекает предбанник и исчезает за дверью, ведущей в душевую. А я так и стою с его полотенцем в руках, не понимая, что это сейчас такое произошло.