(Лже)невеста для лучшего друга - Анастасия Зинченко Страница 20

– Петров! Ты скотина! – Ударила его в грудь. – Говнюк! – Удар пришелся по левому бицепсу.

– Тварь? – подсказал он, за что получил щипок за бок. Вот его он прочувствовал! Вздрогнул.

– Толстокожий мамонт!

– Мамонт?.. – он невольно улыбнулся. – Потому что я как волосатый слон?

– Доисторическое ископаемое ты! Надо же было приплести к моим интересам бумажки! Ты дебил, или пытаешься только казаться им? Мне казалось, за двадцать лет дружбы ты должен был понять, что для меня значишь ты. И что значат банкноты.

Костю последняя фраза накаутировала. Он впал в ступор. Осторожно, делая шажок назад, да тут же забирая со стола булочку и вытягивая перед собой, уточнил:

– Деньги всегда всем нужны. И тебе в том числе. Это я знаю! Потому что вижу, как ты выбиваешься из сил на своих модельных показах. Помню, сколько тебе нужно самообладания, чтобы не сожрать того же слона, ну или хотя бы кусок бегемота.

Мои губы непроизвольно дрогнули в сдерживаемой улыбке.

Нужно продолжать смотреть сурово! И пусть у меня не получается это делать сверху-вниз, все же Костик возвышался надо мной, но даже со своего положения мне хватало дерзости буравить его испепеляющим взглядом. Чтобы проняло!

– А вот что до меня, – он помотал булочкой, чтобы я за нее схватилась. Будто за выпечкой образовал невидимый щит! Знает меня, как облупленную. Сладость скрылась в моих проворных пальчиках. Поднесла булочку к носу, с удовольствием вдыхая аромат корицы и сдобы. – Я знаю, что дорог тебе. Как и ты – дорога мне. Кажется, я уже говорил, что люблю тебя. И это не пустые слова.

Зло прищурилась.

– Значит, будешь давить на жалость?

Он бухнулся на колени.

Вот прямо взял, да упал на них!

И до того это стало неожиданностью, что я, забыв, что не успела почистить зубы, как-то само собой откусила кусок булочки, что так и сжимала в руках.

– Прости меня, Маргарита. Я виноват. Признаю. Перегнул палку. Извини меня.

Я вздохнула. А с булочкой во рту это сделать оказалось сложно. Пришлось энергично жевать.

– М-м-м!

– Еще раз так простонешь, и я готов снова впасть к тебе в немилость. Лишь бы слушать это твое «м-м-м»!

Я чуть не подавилась.

– Дурак, – отчитала, проглотив лакомство. – Но дурак с золотыми руками. Это божественно! – показала печеную прелесть.

– Это значит, я помилован?..

– Осетр! И черную икру.

– А?

– Ты спрашивал, что я хочу на ужин. Раз уж могу выбирать, давай побалуй меня.

Костя расцвел.

– Будет тебе рыба! И рыбкины детки.

Поморщилась.

– Фу! Костик!

Он, хохотнув, поднялся на ноги.

– Хрен тебе?

Я оторопело смотрела на ухмыляющегося друга. Да логично возмутилась.

– Ты головой стукнулся?.. Кость, я только-только тебя простила…

– Рыбу тебе, говорю, с хреном делать? Или с горчицей?

– Тьфу! – толкнула мужчину, и пошла за своей порцией свежего кофе. – С хреном давай, – сказала, уже наливая в чашку чарующее черное варево. – Шутник нашелся то же мне.

Костя по-доброму похихикал.

– Будет исполнено, госпожа! Может, еще какие приказания к презренному рабу?

Оперлась поясницей о барную стойку, хитро подмигнула.

– А-та-та, нехороший мальчик! Смотри, как бы я не поддержала эту игру! Думаю, из меня вышла бы отменная госпожа.

Костя облизнулся.

Как нашкодивший, но довольный кот.

– Не сомневаюсь. В коже и латексе ты секси!

– Когда это ты меня в латексе видел?

– А как же хэллоуин пятилетней давности? Женщина-кошка в твоем исполнении до сих пор является мне в эротических фантазиях.

– Ой, дурак, – покачала головой, довольно улыбаясь, да делая глоток горячего напитка. – Может, ты латентный фанат «DC»?

– Почему латентный? Очень даже действующий. Действительный. Открытый то есть. Бэтмена уважаю. Крутой мужик. Победил свой страх перед летучими мышами, выбрав этих крылатых крыс своим символом. А какие у него игрушки! Не говоря уже о личной пещере, – его глаза загорелись восторгом.

– Действительно мальчишка, – фыркнула, расслабляясь.

Кажется, мы вернулись к нашим обычным перепалкам.

И удивительно быстро.

И… хорошо, что в это утро я оказалась у себя дома.

Иначе, боюсь, наши дружеские отношения могли бы треснуть.

– Кстати, о мальчишках, – Костя перестал улыбаться. – Я вчера ездил в детский дом. К Егору.

Я обхватила чашку двумя руками, откладывая булочку на стол. Вернусь к ней. Но считаю неприличным жевать, когда друг изливает душу.

– Ты виделся с ним?

– Угу.

– А он узнал тебя?

Костя скорчил рожу.

– Гоша, ты что, совсем в детях не смыслишь? Ему год! Ну ладно, год и три месяца. Да он ко всем взрослым дядям относится с настороженностью. И тетям, если на то пошло. – Он подтащил к себе стул, сел на него задом наперед, облокачиваясь предплечьями о спинку. – Егорка плачет постоянно. Маму зовет. Не понимает, где она, и почему не приходит за ним. – Он уронил голову на руки, опираясь лбом, продолжил уже глухо. – Цепляется только в игрушечного мишку, которого забрал из дома, никому его не отдает… Оказывается, он еще грудное молоко пил, когда Елена Кирилловна попала в аварию.

Я невольно опустила глаза к полу.

Жалко было мне этого мальчика. И его маму тоже.

Бывает же так, еще с утра строишь планы на вечер, а днем жизнь резко обрывается, ставя крест на всем: и надеждах, и мечтах, и планах.

Каково это, годовалому ребенку оказаться совершенно одному в этом жестоком мире?

В горле встал ком. Говорить внезапно стало чрезвычайно трудно.

– Кость… ну ты же появился в его жизни. Теперь он не одинок. – Помедлила. – А в его возрасте наверняка проще воспринимать… то есть, будет легче адаптироваться к новым условиям. Ты ведь будешь рядом. Считай, пропустил лишь год. Некоторые женщины рожают, пока их мужья в армии. И ждут, воспитывая ребенка, да рассказывая ему о том, как будет здорово, когда папа вернется. Считай – ты боец. Или космонавт. Или…

– Марго. Я понял, что ты хочешь сказать. И да, наверное, в младенческом возрасте еще не до конца понимаешь, какую утрату понес. Но… – он покачал головой, все еще смотря куда-то вниз, или вообще закрыв глаза. – Как же я справлюсь?

– Ну… судя по всему, ты больше меня понимаешь в детях.