Мой хищник - Линда Осборн Страница 20

— Куда мы идем? — обмирая от этого «мы», которое было сказано совсем, кажется, не к месту, не вовремя, но, черт возьми, в очень подходящем антураже, выдохнула я.

Бэд, само собой, не ответил. Он просто держал меня за руку и уверенно вел вперед, через огромные коридоры своего неимоверно большого и светлого дома. Когда, казалось, что конца-края этому путешествию не будет, мы достигли цели. Он открыл передо мной дверь, и я буквально замерла.

Недоверчиво посмотрела на него, думая уличить в какой-то эмоции, но абсолютно ничего не прочитала ни в его лице, ни в положении тела. Он просто ждал, пока я осмотрюсь. А смотреть было действительно на что: на удивление именно эта комната оказалась не такой большой, как все предыдущие, которые я видела в этом доме. При этом именно ее аккуратность пришлась мне больше всего по нраву.

— Это все мне? — удивленная, я рассматривала огромные коробки с художественными принадлежностями: красками, кистями, чистыми холстами разного размера, загрунтованными и готовыми к тому, чтобы на них расцветали фантазии. Кое-что было распаковано, посередине комнаты выставлен большой мольберт, будто бы приглашая к тому, чтобы кто-то здесь и сейчас взялся за дело.

— Ты сказала, что хотела бы заняться творчеством, — глуховато сказал Бэд. Я бросила на него косой взгляд. Это было странно: помнить то, что говорит твоя пленница. Тем более, что после этого разговора и случился тот убойный в прямом смысле слова вечер, когда мужчина-оборотень в одиночку загрыз другого не-человека.

Я поежилась от воспоминаний и выронила коробочку с пастелью. Карандаши резво разбежались по всему полу, некоторые раскрошились на несколько частей.

— Тебе скучно здесь, — кажется, слова давались мужчине с трудом. Думаю, он просто не привык объяснять свои действия, а только лишь раздавал приказы, которые тут же выполнялись. — Здесь будет чем занять время и…мозг.

Я буквально развела руками. Что это? Попытка подкупа? Маневр, чтобы отвлечь мое внимание? Какая-то странная многоходовка?

Бэд не входил в комнату. Он задержался при входе и смотрел только на меня, жадно принимая то, что я транслировала: удивление, радость, недоверие, опаску и отторжение. Глаза его потемнели, когда он снова прошелся взглядом по всему моему телу – от щиколоток до ушей, открытых благодаря конскому хвосту, который я собрала буквально за несколько секунд перед выходом из своей комнаты.

— Это не подкуп, — раздельно и внятно сказал он с нажимом. — Это – подарок.

Я сделала несколько шагов прочь из комнаты. Даже все блага мира не нужны мне в плену, в который заточил меня этот террорист. Он хочет подружиться? Черта с два…

Он не отступил, когда я приблизилась. Даже не сделал шагу назад. Также и продолжил возвышаться серой теневой громадой. Еще бы немного – и я просто-напросто врезалась в его могучую грудь и снова задохнулась от того истинного запаха настоящего мужчины, которым этот человек владел и брал в плен.

— Не нравится? — поднял он бровь вверх.

— Нет. – буркнула, а сама глаз не стала поднимать, так и смотрела на носы своих красных босоножек на высоком каблуке, которые остановились в опасной близости от простых на вид темных туфель.

— Так и будешь сидеть все время наверху одна, без гаджетов, интернета, карандаша и альбома?

Я сглотнула. Он даже не пошевелился.

— Тебя никто здесь не потревожит. Только если ты сама не захочешь чего-то иного. — В его голосе проскользнули кошачьи нотки, и я не удержалась, вскинула взгляд прямо на его лицо. — Например, подняться в мою комнату, понаблюдать, как я принимаю душ.

Я покраснела так сильно, что, честно говоря, на моих щеках можно было бы жарить яичницу. Этот момент был самым позорным в моей биографии – тот вечер, когда я поднялась за мужчиной и прошла в его комнату, чтобы поговорить. И вместо того, чтобы выдать свое присутствие, смотрела, и млела от вида его обнаженного тела, как чертова нимфоманка.

— У меня нет вдохновения, чтобы что-то писать, — пролепетала я, не в силах сделать шаг назад, в комнату, полную сокровищ, или же шагнуть вперед, чтобы попытаться сдвинуть эту гору мышц с места.

— Я могу тебе помочь, — выдохнул он и я буквально ощутила жар его дыхания на своей щеке.

Закатила глаза. О боже. Этот мужчина просто невероятно упрям!

— Будешь позировать? — хмыкнула я для проформы.

— Почему бы и нет.

Он, наконец, шагнул вперед и разорвал этот странный миг, когда мы оба зависли посередине пути. Стянул с себя пиджак, бросил его в сторону, на коробку с глиной и гипсом, которую предусмотрительные помощники Бэда приволокли сюда.

— Как тебе такой натурщик?

Я едва не застонала. Но сейчас мы были вроде как при таком нейтральном положении, когда его шаг вперед должен повлечь с моей стороны или поддержку, или отрицание непонятного перемирия между хищником и жертвой.

И я пошла на компромисс со своей совестью.

Присмотрелась внимательнее, ловя все свои чувства в пучок, собирая в щепотку, чтобы разобраться, понять и услышать то, что мне нашептывает этот короткий миг. Вгляделась в его резко очерченные брови, скулы, сжатые губы и поняла: да, мне хочется сделать набросок этого воина. Этого чертового террориста. Этого странного человека – оборотня. Когда мне еще удастся это сделать?

В руку тут же лег простой карандаш с мягким грифелем, который тут же лег на бумагу черным углем. Взмах рукой, два, и на листе начали проступать узнаваемые черты.

— Я думаю усложнить тебе задачу, — вдруг подал голос мой натурщик и я вздрогнула, настолько углубилась в себя. Подняла голову. Подслеповато – после концентрации на белом листе – прищурилась.

А он…

Стянул футболку – поло через голову, и остался стоять передо мной в одних брюках. Взялся за ремень, ухмыльнулся…

— Нет, нет! – выставила руку вперед я, едва не запнувшись на каблуках, когда вскочила со стула, на который незаметно для себя примостилась. — Не нужно обнаженки. И так…справлюсь…

— Дело твое, — снова хрипловато сказал Бэд, от чего у меня волоски на загривке встали дыбом. — Я готов…