Охота на птичку - Натали Эклер Страница 2

Когда четыре года назад я прилетела учиться в Барселону, то по привычке представлялась просто Соней. Но испанцам сложно мягко произнести «я» после согласной и получалось смешное «СонЬя». Я предпочла называть полное имя, и вскоре, с легкой руки одногруппницы-француженки превратилась в Софи. Такая версия меня вполне устраивала.

‒ Это всего на неделю. Прилетай! ‒ не сдавалась подруга.

И я согласилась.

Четыре дня перед конкурсом прошли в сплошном угаре: наша маленькая команда работала день и ночь. Мы перепробовали миллион вариантов макияжа и причесок, совершенствовали костюмы, подбирали аксессуары, репетировали с Дашкой ее спичи и готовили творческий номер. Моя красавица-подружка уверенно продвигалась из одного тура в другой и вот теперь, наконец, она стоит на сцене в числе суперфиналисток. И у нее все шансы на победу.

‒ Господи, сколько можно спонсоров перечислять? Уже по третьему кругу пошли, ‒ выдыхаю я в потолок. Нервы реально сдают.

‒ Опаздывает тот, кто вручает корону, ‒ шепчет мне одна из вылетевших конкурсанток.

‒ А кто у нас сегодня коронует? ‒ интересуюсь со смешком.

‒ Гордиевский младший, ‒ слышу где-то за спиной.

‒ А он кто? — спрашиваю, потому что эта звучная фамилия мне ни о чем не говорит. Я давно оторвана от здешней жизни.

‒ Как это кто? Сынок президента холдинга! ‒ громко удивляется мужской голос.

Вслед за этим на нас шикают со всех сторон. На задворках сцены начинается какой-то движ и через секунду ведущий нараспев объявляет, что главный титул получает некая Юлия Третьякова. Моя Дашка становится первой вице-Мисс.

Сразу после награждения новоиспеченная вице-Мисс фурией влетает в гримерку и с порога выдает:

‒ Сукин сын! Гордиевский, мать его! Протащил все же свою тёлку! Это был мой титул, мой!

Она не рыдает и не истерит, но костяшки на ее сжатых в кулаки пальцах белеют от злости.

‒ Да хрен с ними, Даш! Ты все равно лучшая! — пытаюсь ее успокоить.

‒ Знаю, Панасоник, но в этом мире всегда побеждает тот, у кого бабла больше.

Со вздохом Дашка опускается на стул, а я прямо на пол рядом с ней. Прислоняюсь головой к ее тонкому бедру, легонько поглаживаю его и бубню себе под нос:

‒ Тупой конкурс.

‒ И все равно я победила, ‒ заявляет подруга. ‒ Поговаривают, Гордиевский и Третьякова скоро женятся, так что дальше она не пойдет. А я еще на «Мисс Вселенная» поеду, вот увидишь! ‒ она уже строит наполеоновские планы.

Ее непотопляемость поражает, мне бы такой оптимизм.

‒ Сейчас фотосессия, а потом ‒ на прием к Гордиевским. Я с Кисом поеду, а ты давай на такси, локацию я тебе сбросила.

‒ Я домой, отсыпаться. Завтра самолет.

Продолжаю сидеть на полу. Встать нет сил. От голода и усталости я почти не соображаю. Еще эти босоножки проклятые! Ни ног не чувствую, ни головы. И на месте желудка, кажется, огромная урчащая дыра зияет.

‒ Тебе нельзя пропустить этот прием! ‒ она почти визжит от возмущения. ‒ Там все сливки общества собираются. Может, и работу тебе найдем. Вечеринка закрытая, только для своих.

‒ У меня же есть работа, и живу я в Испании, если ты забыла, ‒ напоминаю с улыбкой. ‒ А еще я адски устала.

‒ Ты в своей Барселоне носишь тарелки и столы вытираешь, а здесь можешь сделать карьеру. Это же Гордиевские, строительные магнаты. А ты у нас кто? Дипломированный ландшафтный дизайнер. Не тупи, Панасоник! Это шанс! Встречаемся там через два часа, ‒ она и слышать не хочет о моей усталости. ‒ Девочки, помогите нашей Софии с образом. Платье из моих подберите, макияж, укладка… Все должно быть по высшему разряду!

Спорить с Дашей бесполезно. Сижу перед зеркалом, смотрю, как вокруг меня порхает визажистка и понимаю, что во многом она права.

Думала ли я четыре года назад, когда уезжала учиться в университет Барселоны, что буду почитать за счастье разносить кофе и вытирать столы? Такое и в страшном сне присниться не могло. У меня же талант! Мне, единственной на всем курсе, дали грант на весь период обучения. Я собиралась проектировать сады и парки в Мадриде или Париже, а по факту работаю сезонной официанткой в прибрежном ресторане. Мечты о радужном будущем летят в тартарары, я подавлена, растеряна и ужасно одинока.

Четыре года самостоятельной жизни в чужой стране заставили меня внутренне повзрослеть и научили полагаться только на себя, но временами хочется выть на луну. У мамы давно своя жизнь. Парнем я пока не обзавелась, близкими подругами в Испании ‒ тоже. И с Дашкой мы теперь общаемся все реже.

Под такие невеселые мысли происходит мое волшебное преображение. Из гримерки я выхожу с натуральным макияжем и аккуратной укладкой крупными волнами. На мне шикарное платье золотисто-бежевого цвета. Шёлковое и невесомое, с очень открытой спиной, что несколько смущает. Сверху я все же накидываю пиджак. Образ получается довольно эффектный. Жаль только, что приходится остаться в тех же неудобных босоножках.

На прощанье расцеловываю девочек из Дашкиной команды и уже ухожу, как вдруг меня догоняет наша стилистка. Буквально на ходу подводит мои губы ярко-красной помадой и благословляет:

‒ Будь сегодня Мэрилин, зажги! Пусть этот вечер будет волшебным!

Не уверена, что еще в состоянии зажигать, но искренне благодарю за пожелание.

У служебного выхода я неожиданно попадаю в огромную очередь. Заклинило входную дверь. Обитатели закулисья возмущенно галдят, кто-то кому-то звонит, ругается… Толпа стремительно растёт.

‒ Ничего! В тесноте да не в обиде, правда? ‒ пищит за спиной неприятный женский голос. Реплика выглядит неуместной и, кажется, предназначается мужчине, зажатому в очереди справа от меня. Впрочем, мне неинтересно. Сейчас я думаю только о том, как скорей выйти отсюда и что-нибудь съесть. Бургер, пиццу, салат — все равно! Вспоминаю, что в последний раз ела вчера.

‒ Открыли! ‒ радостно верещит писклявая костюмерша и толкает вперед свой чемодан с реквизитом. Колесико врезается аккурат в мой правый каблук.

Я не сразу понимаю, что падаю. Ног я уже практически не чувствую, поэтому, когда проем открывшейся двери внезапно кренится, списываю это на голодное головокружение. Падаю легко, расслаблено и прямиком в чьи-то крепкие руки. Утыкаюсь носом в твёрдое плечо, обтянутое белой рубашкой, и прикрываю глаза.

‒ Ос-то-рожно, ‒ звучит близко к уху приятный мужской голос.

Незнакомец тесно прижимает мое расслабленное тело к себе, и я сразу напрягаюсь.

‒Упс, ‒ ляпаю эти тупые три буквы, пытаясь отодвинуться и разглядеть лицо спасителя. От него приятно пахнет, и это все, что я успеваю понять за несколько секунд наших незапланированных объятий.