Медная ведьма - Миранда Грин Страница 2

Не желая сталкиваться с последствиями моего разочарования, служащие все-таки уговорили меня на еще один "смотр" перед покупкой. Без ошейника волк почти засыпал на столе, к которому его приковали. Впрочем, дрема была поверхностная, это было заметно по тому, как он напрягся, едва я переступила порог. Даже тихим рычанием удостоил, какая прелесть. Мой смешок его раззадорил, он дернулся в путах, громкий лязг эхом разошёлся по комнате. Кивнув, попросила оставить нас наедине, все-таки чутье говорило, что так он будет более живым. Когда дверь за моей спиной захлопнулась, я сделала шаг к столу, опуская успевшие замёрзнуть руки на горячее тело, дразня тонкую кожу под коленом. По ногам тут же пошли мурашки.

— Руки убери, — он дергается, пытаясь стряхнуть мои руки, избавиться от прикосновения.

— Какой невоспитанный… Спорим, через месяц ты будешь петь иначе? — я наклонилась к нему, переводя прикосновение с колен на бедра и с намеком их сжимая. — Что-то в духе "Сильнее, госпожа. Хозяйка, давайте в следующий раз возьмёте потолще?"

— Не дождёшься, ведьма. Я скорее вскроюсь.

— С характером. Мне нравится.

Движением руки переворачиваю его на спину — зачарованные цепи тут же перестраиваются. Он почти справляется с собой, но мимолетная попытка закрыться все равно бросается в глаза. Как и подавленное перед этим иное движение — желание покорно прогнуться, смиряясь со своей участью. Интересно. Надо будет поковырять его память, посмотреть, что у него там в прошлом было такое интересное, что он сам не знает, чего на самом деле хочет. Ладонь скользит вниз и вверх по ноге, парень пытается её сбросить, но ошейник и поводок, впивающийся в шею и сразу затягивающийся, не дают лишний раз дёргаться, остаётся только рычать, скалить зубы да кидаться злыми словами. Хорошие ноги, одно удовольствие за такие держаться. А уж если перенаправить этот норов в другое русло… Определённо, это интереснее иных вариантов.

Пресс жёсткий как доска. Волк вообще весь словно из мышц состоящий, хотя сейчас и проступили кости, пусть и слегка. Да и выглядит это искусственно. Пытались слепить что-то стандартное? Зря. Этот дикарь хорош и так, без вмешательства.

Легшая на горло, ровно под ошейником, рука заставляет его зарычать уже в голос. Так и хочется оставить на бледной коже пару отметин. Втягиваю воздух с шумом, пробуя запах. А на вкус? Из любопытства провожу языком по пульсирующей жилке. Помнится, у оборотней вылизывание конкретно шеи да и в целом вылизывание и укусы — право главного в паре. За редкими иными ситуациями, когда они составляют часть игры. А так, то, что я сейчас делаю — демонстрация желания "покрыть".

— Я не твой, ведьма. И никогда ни под кого не лягу. Скорее сам тебя поимею. Думаешь, я не чувствую твой запах? От тебя за сотни шагов тянет течной сукой.

— Самоуверенный мальчишка, — он начинает меня потихоньку злить. — Думаешь, мне не хватит сил с тобой справиться? Или тебе настолько хочется в расход?

Он не успевает ответить. В помещение входит Мадам Веро, владелица Питомника. Она приветственно обнимает меня, теплее, чем положено — все же моя магическая крестная мать — и с удивлением смотрит на мой выбор. Я уже предвкушаю очередной виток отговоров. Мадам меня удивляет, приглашая за кофейный столик, параллельно ослабляя фиксацию оборотня.

— Ты ведь и без меня уже все решила? — она зажигает небольшой огонек на мизинце, прикуривая.

— Да. Считай, что мной овладела жажда экспериментов. Есть в нем что-то, — неопределенно взмахиваю ладонью.

— Молодость, — она отвела в сторону руку с мундштуком. — Но если тянет — отговаривать не буду. Могу понять. Да и интересно будет узнать исход.

Волк чихнул от запаха табака, но промолчал, разминая уставшее от неподвижности тело. Веро проследила мой взгляд и понимающие хмыкнула. Ну да, такие пользовались спросом во времена её юности. Тогда ценился характер и умение прогибать других под себя. Она всегда говорила, что наше поколение слишком мягкое, что мы вечные дети, пусть и строим из себя покорителей вселенной. Когда оборотень запрокинул голову, щёлкнув позвонками, я спешно поднесла чашку ко рту — все в миг пересохло. Вот же… Интересно, он осознает производимый эффект?

— Поверь, нет. И всячески отрицает, считая нас извращенками.

— Дикари, никакой у них фантазии.

— Я вообще-то все слышу, — проворчал он, подтягивая ноги к себе, насколько позволяли чуть ослабшие цепи и максимально закрывая тело от скрестившихся на нем взглядов.

— О, я рада, что со слухом у тебя нет проблем, — крестная улыбнулась так, что даже у меня поджался бы хвост, если бы был.

— А ты уже не такой храбрый, — пусть мне всего чуть больше трёхсот, но паскудных улыбок у меня в арсенале много.

Волка передернуло. Парень храбрился, пока я была одна, а вот с двумя ведьмами ему уже не справится. А уж это его старательно скрываемое стеснение… Интересно, а не девственник ли он часом? С самым невинным видом задаю этот вопрос вслух.

Крестная заходится совсем девчоночьим хохотом, а перевертыш… О, какой румянец, чередующийся с мертвенной бледность., неужели я угадала? Он показал клыки, отворачиваясь и продолжая то вспыхивать, то бледнеть, видимо, в ответ на какие-то свои мысли… Женщина напротив отсмеялась, отвечая за него:

— Это вряд ли. При его прошлом образе жизни такое маловероятно. Скорее, отрицает, что ему может хотеться без выгоды для себя. Эти оборотни ужасно нелогичны.

— Тем легче. Будем делать ставки? На какой неделе он подчинится?

— Я в тебя, конечно, верю, но его здесь два года пытались прогнуть, а ты хочешь это сделать за несколько недель…

— Вот видишь, ведьма, в тебе даже тётка собственная сомневается! — гавкнул он явно быстрее, чем успел подумать.

— Я его сейчас прямо здесь разложу! И на чьи-то лай и скулеж мне будет плевать! — цепи вновь растягивают волка на столе, от чего тот резко замолкает.

— Ты все-таки его берёшь?

Я кивнула. Наглый оборотень обернулся на меня через плечо, взглядом показывая все свои сомнения в моем успехе. Ничего милый, мы ещё посмотрим, кто первый признает свое поражение. Внутри все горело, настроение было… То ли переебать палкой по хребтине, то ли выебать, как говорил один из моих компаньонов. Волк балансировал на грани, и я не могла понять, чего же мне хочется больше. Я уже представляла, как он будет скулить и выгибаться, когда чуть дрогнувшими руками передала Веро оплату. Парень оскалился, а я попросила оставить нас наедине.

— Если ты думаешь, что это что-то поменяет…

Цепи натягиваются еще сильнее, окончательно обездвиживая его. Часть стола опускается, оставляя Лисандекса — надо бы ему новое имя дать, мне не нравится эта кличка — с отставленным задом. Хорош… И даже проявленные на теле метки его не портят. Он пытается увернуться и не дать прижаться к себе, но получается только ерзать между мной и металлической поверхностью. Впиваюсь зубами в лопатку — он неожиданно оказался выше меня больше чем на голову и мне приходится тянуться — и слушаю недовольно шипение. Мой. Моя собственность.