Я буду нежной, мой принц - Ольга Островская Страница 19

Рома стоит, прижавшись к дверце спиной. Глаза большие, как тёмные провалы, в которых плещется почти животный страх. А лицо белое, как полотно.

– Ляля. Он тянет её из кареты. Калечит, – хрипит она.

– Рифат? Он здесь?

Её «да» я скорее угадываю по губам, чем слышу. Рома, не мигая, смотрит в одну точку, и я даже не глядя знаю, кого там увижу.

Резко разворачивается Рэн. Я пинаю, двинувшегося на меня шатающейся походкой болвана, бью наотмашь силовым ударом второго, и наконец нахожу глазами этого больного на всю голову урода, который миразу Рифат Зайрах.

Я бы у удовольствием лично наказала эту тварь за всё, что он наворотил в угоду своей алчной одержимости юной принцессой Босвари.

Ненавижу таких! Думают, что им всё позволено и закон не писан. Думают, что могут заполучить всё на свете. И плевать им, кто умрёт и пострадает в угоду их прихотям и интересам. Ещё и удовольствие получат от мучений своих жертв.

Как же я таких ненавижу!

Мне ведь совсем недавно тоже пришлось столкнуться с подобной мразью. И это чуть не стоило жизни мне и моему брату. И сейчас у меня всё переворачивается внутри от всепоглощающей ярости и жажды крови.

Мне до безумия хочется наказать Рифата Зайраха за всё, раз уж я не смогла наказать того другого.

Но Рэн мне этот бой точно не уступит. У него свои счёты.

А свои я когда-нибудь сведу. Даже если для этого опять придётся ехать в проклятую Арганду.

Все замирают, наблюдая, как идут навстречу друг другу смертельные враги. Принц Сэйнара и тот, кто решил, что имеет право на его избраннницу.

– Ваше высочество, не ожидал вас здесь встретить, – тянет миразу, выглядящий, как настоящий покойник. Выложился, подонок, разыскивая нас с помощью своих кровавых заклинаний.

– Это последняя твоя встреча, Рифат. Ты позарился на моё, – жёстко чеканит Рэн.

– И что же это? Я пришёл за своей невестой, – от безжизненного и вместе с тем безумного стеклянного взгляда Рифата, скользящего по грудам мёртвых тел на земле и мельком мазнувшего по мне, я внутренне передёргиваюсь от чувства гадливости.

А как себя чувствует Рома, на которую он в результате обращает всё своё внимание, сложно даже представить.

– Это моя жена, – в голосе наследного принца Сэйнара холодной сталью звенит обещание казни, и тут он в полном праве. – За угрозу её жизни, ты приговорён мною к смерти. Дерись, или умри, как трусливая гнида.

Ха. Вот теперь Рэн этого больного ушлёпка уделал основательно, отобрав то, чем тот был одержим.

Глаза Рифата вспыхивают безумной ненавистью, и он с низким звериным рычанием бросается в атаку, приближая свой конец. В то, что мой друг ему не по зубам я верю безоговорочно.

Поэтому, краем глаза следя за их поединком, иду к Роме, испуганно прижимающейся к дверце.

Из-за кареты наконец-то появляется какого-то беса задержавшийся там Кор, и мы с братом, привычно оглядев друг друга на предмет ранений, уже вместе становимся перед нашей будущей королевой. Защищая и закрывая её собой на случай любых неожиданностей. Мало ли что в голову людям миразу взбредёт, когда Рэн его порешит.

По уму яншары должны отступить. Закон не на их стороне. Но, кажется, те, у кого есть мозги, уже убежали после ведьминской атаки Ромы. А тут остались одни отбитые на всю голову и преданные Рифату. Так что надо быть начеку.

Скоро должна появиться подмога.

И, правда. Приближающийся к нам топот копыт я начинаю различать задолго до того, как из-за поворота показывается конный отряд. И понимаю, кто это, тоже гораздо раньше, чем удаётся рассмотреть несущегося впереди всадника в чёрной жупархе.

Корим.

В груди мучительно сладко сжимается сердце.

Как у влюблённой дурочки, Мэл. И не стыдно тебе так сохнуть по мужику?

По нему… нет. Порой больно. Порой страшно. Но не стыдно.

Яншары Рифата, узнав прибывших, тут же бросают оружие и, склонив головы, раболепно опускаются на колени перед принцем Босварии.

Ну-ну. Небось на помилование надеются.

– Это Корим, – сообщаю тихо Роме, повернув к ней голову.

Отдав жестом своим людям приказ окружить устроенное вокруг кареты побоище и рубящихся насмерть Рэна с Рифатом, он спешивается и сразу же решительно идёт к нам.

Пронзительный взгляд вишнёвых глаз испытывающе впивается в моё лицо, а потом с пристальным вниманием скользит по всей мне. Проверяя. Удостоверяясь, что цела. И лишь после этого замечает защищаемую нами с Кором Рому.

Брови Корима удивлённо взметаются, когда до него доходит, что эта простоволосая девчонка в мужской одежде и есть его сбежавшая «племянница Мирэн».

Он уже открывает рот, чтобы поздороваться…

И именно в этот миг Рифат бросает в лицо Рэну какую-то ослепляющую дрянь, надеясь отвлечь. Пытается нанести колющий снизу, но друг, используя инерцию его движения, с разворота уводит клинок противника по касательной и шагает навстречу, нанося ответный удар.

Рому я едва успеваю перехватить. Не поняв, что происходит, девчонка, кажется, решила, что её мужа ранили, и теперь рвётся к нему, как сумасшедшая, не видя ничего вокруг.

Мне на помощь бросается брат, и Корим.

Я вижу, как медленно падает к ногам Рэна поверженный им миразу, надеясь, что Рома теперь успокоится.

А дальше мир сходит с ума.

Из кареты доносится истошный визг Ляли.

Рома застывает, повиснув на мне… смотрит на Рифата… он смотрит на неё в ответ… и я буквально чувствую, вижу, осязаю связывающую этих двоих сокрушительную всепоглощающую ненависть.

И в следующий миг ведьма взрывается такой мощью, что меня чудом не сшибает с ног. И кажется, будто мозг сначала в кипяток окунули, а потом под пресс засунули, превращая в кровавое месиво.

Рома с рычанием отталкивает мои руки, идёт к Рифату… убивать… но всё, что происходит дальше, я вижу уже как в тумане, медленно оседая на землю, чувствуя, как из-под носа хлещет кровь. Руки не слушаются, мысли становятся ватными.

Ничего себе меня приложило.

Надо теперь щиты от ведьм тоже учиться ставить, раз они в нашем мире опять имеются.

– Мэл, – бросается ко мне брат.

Но его опережает Корим, бережно подхватывая меня на руки и прижимая к себе. Кажется, он что-то говорит, кажется пытается как-то лечить. Но я попросту теряю сознание.

В себя меня приводит ощущение тряски и боли. Тело ломит так, будто меня молотом ведьм приложило. Хотя… вместо банального молота мне, кажется, свезло стать между ведьмой и её врагом. Больше таких ошибок в жизни делать не стану.

С тихим стоном пытаюсь принять более удобное положение. И только теперь до меня доходит, что я сижу у кого-то на руках. Точнее, кажется, на коне. И прижимаюсь щекой к чьей-то груди.