Не люби меня - Элена Макнамара Страница 19

Возбуждение смешивается со страхом. Тело начинает дрожать, губы тоже. И как бы я их не кусала – это не помогает.

Его брюки скользят по бёдрам и падают к ногам. Следом боксёры. Мой взгляд впивается в его член, твёрдый как камень. А потом я зажмуриваюсь. Чёрт...

Могу ли я сейчас уйти? Или уже слишком поздно?

– В чём дело, Райян? – тихо спрашивает Доминик, вновь наваливаясь сверху и обрезая возможность сбежать. – Ты боишься? – с лёгкостью улавливает мой настрой.

– Немного, – отвечаю и не узнаю свой голос. Он звучит словно в агонии.

Губы парня нежно прикасаются к моей шее и поднимаются к подбородку, а потом к  губам. Он целует меня неторопливо, глубоко, так, что возбуждение возвращается, вытесняя сомнения. Наверное, во мне господствует незнакомка, и я позволяю ей это, беспечно отключая свой мозг. Это всего лишь секс, верно? Он хочет, я тоже хочу, что может быть в этом плохого?

Доминик прекращает меня целовать. Стягивает с меня трусики и отбрасывает их в сторону. Коленом раздвигает ноги и устраивается между ними. Моё тело, внутренние органы – всё словно одеревенело. Даже вдохнуть полной грудью не получается. И, наверное, всё это отражается на моём лице.

– Я не люблю пользоваться презервативами, – говорит Доминик, заглядывая мне в глаза. – Я чист. А ты? Как давно ты проверялась?

И это совершенно не возбуждает, чёрт возьми. Потому что его тон звучит так, будто он составляет моё резюме.

– Я тоже чистая, – выдавливаю тихо, стараясь не смотреть в пронзительные светло-голубые глаза парня.

– Ты пьёшь противозачаточные? – продолжает он, нависая надо мной.

– Нет, – отрицательно качаю головой. И мне уже не хочется секса, если честно. Во мне зарождается лишь одно желание: послать Холта куда подальше!

– Это плохо… Ну да ладно, – с досадой говорит Доминик.

Видимо, имея в виду то, что я не пью таблетки.

– Ты знаешь... – начинаю я, всё-таки заглядывая в глаза парня. – Это, наверное, не лучшая идея...

Он не даёт мне закончить. Резко склонившись, накрывает мои губы своими и вновь растапливает образовавшуюся между нами корку льда, глубоко и страстно целуя. Я немного расслабляюсь... Немного. Ровно до того момента, пока его твёрдый член не упирается в мою плоть. Водоворот мыслей, страх, желание и понимание необратимости ситуации заставляют меня сжаться всем телом.

– Расслабься, Райян, – настойчиво рычит Доминик, не разрывая поцелуя.

Он слишком напорист. Слишком самоуверен. А я просто дура. Боже, какая же я дура...

– Нет, Доминик, – тихо блею, уворачиваясь от его губ. – Ты не понимаешь...

– Это ты не понимаешь, – перебивает он меня. – Я не железный, со мной не надо играть и выделываться. Если бы ты не хотела, то не позволила бы себя раздеть. Поэтому спрошу всего один раз: ты хочешь?

– Да, – незамедлительно отвечаю я. – Но...

Однако моё «но» тонет у него во рту, потому что он вновь истязает мои губы в поцелуе. Его член пробирается вперёд с большим трудом.

– Расслабься, Райян, – снова рычит Доминик. Потом немного отстраняется и просовывает руку между нами. Задевая клитор, погружает один палец в меня, заставляя прогнуться и начать дышать громко и неровно. – Ты вся мокрая, но очень узкая, – шепчет Доминик, проталкивая палец глубже. – Давай же... Разведи ноги чуть шире.

Я должна сказать ему! Должна, чёрт возьми... Но как?

Делаю, как он просит, расставляя ноги в стороны и сгибая их в коленях. Доминик убирает палец, и я вновь ощущаю давление его члена. Он водит им вверх-вниз, задевая клитор, и это чертовски приятно. С моих губ срывается стон, который он тут же заглушает своим ртом. Истязает мой язык своим языком, а потом без предупреждения врывается в меня до упора, резко качнувшись вперёд.

Боль… Острая и нестерпимая боль овладевает всем телом. Я отталкиваю парня и кричу так громко, что пугаю даже себя. На глаза выступают слёзы, губы начинают дрожать.

– Какого хрена, твою мать? – шипит Доминик, отстраняясь.

Он слезает с меня. За пеленой слёз вижу его перекошенное от злости лицо, и мне становится не по себе. И должно быть, ему тоже больно...

Свожу ноги вместе и быстро сажусь. Просто испариться из этой спальни сейчас будет самым лучшим вариантом.

– Что это было, чёрт возьми?

Холт хватает меня за локоть. Просто сбежать, похоже, не получится.

– Ты девственница? – выплёвывает он, вперивая гневный взгляд мне в лицо. – Девственница?! – повторяет недоверчиво и как-то брезгливо.

Я знаю, это моя вина. Я должна была предупредить, и тогда бы сейчас не было так больно и ужасно неловко. Но его пренебрежение так меня злит, что стискиваю челюсти и выдавливаю ядовито:

– Видимо, уже нет.

Он переводит взгляд с моего лица на капли крови на собственном теле.

Только, блин, в обморок не упади, чёртов эстет...

Воспользовавшись его замешательством, быстро вскакиваю с кровати. Собственная нагота меня не смущает, а вот его взгляд исподлобья, от которого хочется укрыться, лишает последних крупиц энергии. Плюс тупая боль внизу живота ощущается как нечто совершенно непривычное. Я быстро подхватываю свои вещи и успеваю сделать пару шагов в направлении двери, как Доминик вновь хватает меня за локоть, разворачивает к себе лицом, удерживая на месте.

– Я тебя не понимаю, пигалица, – злобно цедит он. – На что ты рассчитывала? Что я буду бережно избавлять тебя от невинности? Я? Ты серьёзно?

– Нет, – мямлю неуверенно. Опустив голову, почти зажмуриваюсь от стыда. – Я просто...

– Что? – рявкает он. – Что «просто»?

Вскинув подбородок, смотрю ему в глаза. Собираю остатки самолюбия в кучку и резко чеканю:

– Я просто выбрала не того парня!

Выдёргиваю руку из его захвата. Выхожу из комнаты. Быстро влетаю в джинсы и кофту, сетуя на то, что трусики остались в спальне. Потом обнаруживаю свою куртку на диване и обувь, валяющуюся тут же на пушистом ковре. Оборачиваюсь на дверь спальни, но оттуда никто не выходит. Присев на край дивана, обуваюсь, стараясь не думать о том, что будет завтра. Хотя и так понятно, что ничего хорошего уже явно не будет. Доминик взбешён. И, наверное, лучше бы он был отстранённым и апатичным, но не таким, как сейчас.

Прохожу к двери и поспешно хватаюсь за ручку, отчётливо слыша его приближающиеся шаги.

Чёрт, что ещё?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍