Любовь на капоте - Лёка Лактысева Страница 18

– Вот. Вот ее номер. Звонила в пятнадцать сорок восемь. Без десяти четыре, значит. Сказала, что на работе сегодня допоздна. Обещала завтра перезвонить, уточнить, когда в следующий раз можно приехать на занятия.

Чугунное ядро за грудиной стало медленно остывать и, вроде бы, даже уменьшилось на треть. Я протянул руку, забрал у администратора телефон и набрал номер Полины со своего смартфона. Жора и Витя смотрели на меня с откровенным недоумением.

В трубке прозвучал одинокий гудок, после чего сразу же включился автоответчик, который сообщил мне голосом Полины: «Здравствуйте! Сейчас я не могу Вам ответить, перезвоните, пожалуйста, позже или оставьте сообщение после звукового сигнала…» Не дожидаясь этого сигнала, я сбросил вызов.

– Ну, что? – полюбопытствовал Галкин.

– Включено перенаправление на голосовой ящик.

– Значит, занята. – Жорик пожал плечами.

– Спасибо, Кэп! – я уже начинал понимать, что за моей злостью, как всегда, стоит тревога за человека, сорвавшего встречу. Но от этого понимания стало горько.

Тревожиться за Полину было даже хуже, чем за своих коллег из СВР. Чертова профессиональная деформация! Когда ж мое подсознание усвоит, что я не на чужой территории, что вокруг нормальные гражданские люди, а не враги и шпионы. Что не может моим друзьям и знакомым угрожать какая-то неведомая опасность.

И все же мне необходимо было услышать голос ученицы. Убедиться, что с ней действительно все в порядке. Я снова набрал ее номер. И через пару секунд тупо слушал льющийся из динамика телефона веселый женский голос.

Когда автоответчик пиликнул, предлагая оставить сообщение, не сдержался и заговорил: «Здравствуйте, Полина. Это Казанцев. Спасибо, что предупредили о том, что не сможете явиться на занятие. Однако впредь хотелось бы, чтобы вы извещали об этом своего непосредственного тренера, и, желательно, хотя бы за сутки до тренировки. Если график ваших смен не сместился, жду вас в четверг к семи вечера. До встречи».

Пока говорил, наблюдал за сменой эмоций на лице своего друга и партнера. Жора сначала выглядел озабоченным и озадаченным. В его глазах промелькнула тень тревоги, словно он беспокоился за кого-то: за меня? За Полину? Но по мере того, как я высказывал в трубку накипевшее, хмурое лицо Жорика постепенно разглаживалось, и к концу моей тирады просветлело, засияло улыбкой, в которой проглядывала хитринка.

– Слышь, командир, ты не забывай, что Полина – не курсант военной академии, а ты ей – не начальник. – В тоне Георгия слышались одновременно и подколка, и предупреждение. – Помягче с девушками надо. Полюбезней. А ты рычишь, как старый полкан…

– Жора, с тобой отдельно поговорим, – посулил я другу так, что он аж закашлялся.

Пока Георгий кашлял и пил воду из бойлера, я обернулся к Виктору:

– Виктор, ты понимаешь, что это недопустимо? Нельзя забывать о таких вещах! Может, я бы кого-то из учеников пригласил на это время, если бы был предупрежден заранее! На первый раз – прощаю, но имей ввиду: расхлябанности и неорганизованности я не приемлю!

Жорик у меня за плечом дернулся, попытался что-то сказать, видимо, в защиту нашего администратора. Потом вдруг сморщился, махнул рукой и зашагал по коридору в сторону нашего с ним общего кабинета.

– Саня, жду тебя, разговор есть, – кинул он через плечо.

– Иду уже.

Я еще раз пригвоздил Витюшу к месту гневным взглядом, хотя настоящей злости уже и не испытывал, развернулся и отправился вслед за Галкиным.

***

К моему приходу Жора успел поставить электрочайник, выложить на тарелку четыре бутерброда с сыром и салями, распаковать пачку каких-то печенюх.

– Налетай! – кивнул мне на бутеры, когда я вошел.

– Спасибо, не голоден, – я добрался до большого кожаного кресла, рухнул в него и закинул ноги на стоящий рядом стул.

Напряжение медленно уходило из мышц, оставляя после себя неприятную дрожащую слабость. Разговаривать не хотелось. Обсуждать только что состоявшиеся разборки – тем более.

– Саня, я что сказать-то хотел… – начал неуверенно Георгий.

– Жора, если ты меня сейчас лечить собрался по поводу Виктора и Полины, то лучше не стоит, – наплевав на вежливость, перебил я.

– Горбатого могила не исправит, – скептически скривившись, бросил друг.

– Вот и не начинай. У нас коллектив, не считая инструкторов, всего-то четыре человека. Администратор, бухгалтер, автомеханик да уборщица. Но это не значит, что они должны забывать о дисциплине и позволять себе панибратство – что с нами, что с клиентами. Раз ты не готов их строить – этим займусь я.

– Все-все-все! Закрыли тему, – поднял руки мой собеседник, сдаваясь. – Хочешь строить – строй. За такую зарплату они любого начальника стерпят, даже такого, как ты.

– Какого – такого? Строгого? Требовательного?

– Тирана, деспота и самодура! – припечатал Жорик.

– Что, все так плохо? – превращаться в того, чей портрет обрисовал мой деловой партнер, вовсе не хотелось.

– Пока терпимо, Сань. Но тенденция настораживает. Я вот смотрю на отношение коллектива к тебе и пытаюсь понять, чего там больше: уважения, восхищения или банального опасения?

– Ладно. Осознал. Спасибо. Ты об этом хотел поговорить?

Галкин встал, принес с тумбы вскипевший чайник, залил пакетик в своей чашке, кивнул на вторую:

– Чай будешь?

– Наливай, – смирился я с участью.

Не отстанет же, и говорить не будет, пока не увидит у меня в руках что-нибудь съестное. Жора тут же закинул во вторую чашку свежий пакетик с заваркой индийского происхождения, кусок рафинада, залил все это кипятком, небрежно болтая ложкой в дымящейся паром воде. Подошел, поставил обе чашки на стол и сам оперся на него же.

– Есть дело на миллион баксов, – взял с места в карьер.

– Так уж и на миллион? – не поверил я.

– Нет, ну, разумеется, про миллион – это я для красного словца. – Не стал спорить друг. – Но дело стоящее. Нам ведь надо расширять и обновлять наш автопарк, согласен?

– Разумеется.

– Ну, так вот, в Краснодаре на аукцион пару хороших машин выставили. Я заявку на участие оформил. Но ехать смотреть товар и оформлять сделку, если она состоится, придется тебе.

– И когда? – вздохнул я.

– Последний этап торгов сегодня в десять тридцать вечера. Если выиграем – завтра надо ехать.

Жора Галкин есть Жора Галкин – внезапен, как летний ливень. Все решает и сообщает в последний момент.

– Так что, участвуем? Поедешь, если что?

– Участвуем. Но если я завтра уеду, пусть даже на два дня – у нас минимум восемь занятий сорвется.

– А мы с ребятами тебя подменим, не волнуйся. Я уже договорился со всеми. Ну, будем сразу с двумя заниматься – впервые, что ли?