Встретимся до полуночи - Инесса Иванова Страница 18

«Неплохо бы почистить зубы», — мелькнула ленивая мысль. И Рита погрузилась в сон, сквозь плотную пелену которого, почувствовала, как кто-то накинул на неё плед. И темнота стала абсолютной.

Рита проснулась, когда солнце было уже высоко. Голова болела, во рту словно рассыпалась пустыня. Так всегда говорил отец, когда мама ругала его за слишком насыщенный вечер накануне.

Поваляться бы ещё, да дел много. Рита лежала с закрытыми глазами и прислушивалась. Ушёл ли Михаил? Тишина вокруг говорила именно об этом. Девушка одновременно хотела убедиться и боялась наткнуться на его внимательный взгляд.

О чём им говорить? Любые упрёки прозвучат как фальшивые реплики в провинциальной пьесе. И тем не менее Рите хотелось, чтобы он оказался рядом. Может дуться, злиться или обвинять её во всех грехах, только бы смотрел, как прошлой ночью. Девушка смутно помнила, что именно они говорили друг другу, осталось лишь ощущение того, что всё происходящее правильно и своевременно.

А ведь ещё пару лет назад ей и в голову не могло прийти увлечься мужчиной намного старше. Тринадцать лет разницы и такая сумасшедшая тяга, тоска по его прикосновениям!

Интересно, какой в нём изъян? Почему такой приятный внешне мужчина не был женат? Наверное, из-за характера. Каждый раз, как он сближался с женщиной, сбегал. Рита засмеялась, представив Михаила закомплексованным типом на приёме у психолога. Нет! Таким, как он, с внешностью капитана пиратского судна, больше подойдёт полутёмный бар с сомнительной репутацией, полный красивых и доступных женщин. Прямо, как она сама! А зачем тогда возвращаться к одной из них снова и снова?

Ладно, прятаться всё утро глупо. Рита вздохнула и резко села в кровати, что тут же вызвало новый виток головной боли и удушающую тошноту.

На туалетном столике заботливой рукой (может, её собственной) оставлен стакан ещё прохладной воды. Девушка с жадностью накинулась на питьё, будто оно могло спасти от дрянного самочувствия и разочарования.

В квартире никого больше не было. Нет, можно, конечно, заглянуть в ванную и туалет, но ведь это совсем дно! На что она вообще рассчитывала? Что случайный любовник окажется принцем? Надо быть проще, как говорит Машка, трахнулись и разбежались, жмурясь, как коты на солнце, от удовольствия физической разрядки. В конце концов, не такая уж малость.

Наскоро приняв душ и переодевшись, Рита подошла к окну, взгляд случайно зацепился за аккуратно поставленную на ребро пачку сигарет. Зажигалка, простая, пластиковая, как солдат на плацу охраняла её. Забыл, наверное.

Девушка повертела в руках гладкую пачку, заглянула внутрь и, подцепив ногтем, вытащила короткую сигарету. Задумчиво повертела в руках и хотела было положить обратно, но передумала. Наверное, раз она стала получать удовольствие даже от минета, то и сигареты будут по кайфу.

Пламя вспыхнуло от одного щелчка, Рита подкурила и выпустила изо рта белый дым, не затягиваясь. В горле защипало, девушка закашлялась и, повторив пару раз, потушила сигарету в чашечке кофе, усевшись на широкий подоконник, который так и не успела заставить цветами в горшках одного цвета.

“Ещё успеется, — подумала Рита с глухим разочарованием. — Каждая история имеет начало и конец. Это нормально, и нечего драматизировать".

За окном заморосил дождик, а небо, затянутое тучами свинцово-сизого цвета, стало ещё ниже, грозя свалиться на мокрую, стылую после зимы землю и погрести Риту в её студии под осколками немногочисленной посуды и вытяжкой над плитой. "Всё равно она не работает", — вздохнула девушка и, задёрнув штору, отправилась проверять почту. Пора бы начать и деньги зарабатывать!

Рита была уверенна, что Михаил больше не вернётся.

— Зря ты её щадишь, — пробасил Геннадий Павлович, пряча усмешку в пышных усах. — Но твоё дело, твоя доля! От своего я никогда так просто не отказываюсь. Да и ты всегда был не промах! Что, так хороша?

— Обычная, — скупо ответил Михаил и перевёл разговор в деловое русло.

В кабинете Вирхова он провёл ещё более часа, и обычно проблемы в бизнесе только распаляли азарт. В голове прорабатывались многоходовки, обдумывать которые Беркутов мог целыми часами, развалившись в кожаном кресле, положив ноги на стол и бросая дротики в круг на стене напротив. Или складывая домик из спичек.

Он принял решение отпустить Громову на все четыре стороны. Не из жалости, не от скуки. Ради Вики, которой уже давно не было в живых. Сколько прошло? Восемь лет? Или девять?

Михаил дёрнулся и промазал. Дротик снова воткнулся в дубовую панель. Ну и хрен с ним! Поменяет панель и забудет! Всё равно её больше чем на пару месяцев не хватало.

Меткостью и точностью Беркутов, несмотря на фамилию, похвастаться не мог. Да и не стремился. Его стихия — вести жертву по выбранному пути, смотря как она запутывается в намеченных ловушках, пока он не получит то, что желает. В конце концов, ведь всегда получал!

Нет, не всегда! На этот раз дротик ушёл в молоко. Вике было почти двадцать семь, когда она шагнула из окна. Просто так, без видимых причин. Михаил до сих пор видел в кошмарах её длинные белокурые волосы, перепачканные кровью.

Тот день, много лет назад, был невыносимо ярким и солнечным. Его Вика лежала на асфальте, тонкие руки раскинуты в каком-то неестественном жесте. И кровь. Повсюду кровь, первым побуждением Михаила было вырвать девушку из этой лужи и обнять, сказав, что всё обойдётся.

И ведь почти обошлось! Вика была жизнерадостной, они вместе строили планы, хотели настоящую семью. Да, он был в курсе её наследственности. Какой-то дядя страдал душевным недугом, жил в частном пансионате, или где там живут слегка не от мира сего со справкой?

Михаил никогда больше не испытывал ни к кому такого желания укрыть, защитить, схватить в охапку и не отпускать. Только Вика и эта, Громова будили в нём нечто подобное. И ведь, зараза, они совсем между собой не схожи!

Он ожидал встретить светскую львицу, пресыщенную устоявшимся кругом общения и обиженную изменами мужа или его невниманием. На крайний случай, просто доверчивую дурочку-давалку, которая не может устоять перед харизмой и сильными руками.

И что в итоге? Что за хрень с ним творится?! Михаила так и тянуло обнять её тонкий стан, чтобы отгородить ото всех, а потом насиловать в своё и её удовольствие. Утверждать власть, ставить тавро как на рабыне. И то, что Громова была согласна с текущим положением дел, только распаляло Михаила.

А как она смотрела! Покорно, с поволокой. С какой очаровательной неопытностью и страстью? Такое не подделать самой лучшей шлюхе.

И это проблема. Влипнуть по уши и оказаться щенком, таскающимся на поводке за той, которая шляется не пойми где полночи? Нет, благодарю покорно. Стар он гоняться за девчонками. Пусть живёт как хочет и со свободой своей делает, что хочет!

В глубине души обнажила когти ревность, но Михаил заставил её замолчать. Хватит фигнёй страдать, решено забыть, значит, забыть! Мужчина открыл первую попавшуюся папку и углубился в смету, не забывая царапать карандашом пометки в ежедневнике.