Его невинная заложница - Лавли Рос Страница 17

Он смотрит на меня тяжелым взглядом. Я чувствую напряжение и понимаю, что внутри зарождается страх, хотя ничего этого не предвещает.

— Ты снова дрожишь, — с небольшим раздражением говорит Арман.

— Знаю. Ничего не могу с этим сделать, — я быстро убираю руки и сжимаю в замок.

— Снова боишься?

— Ты напряжен, — оправдываюсь я.

— Это рабочее, Катя, к тебе не имеет отношения. И я редко расслабляюсь.

Я как-то слишком резко поднимаю на него взгляд. Не расслабляется? Из-за возможных угроз? Или понимания, что в любой момент могут прийти?

— Не нервничай, — уже мягче говорит мужчина. — Хочешь, поговорим о чем-то?

— О чем?

— Я бы предпочел о Дитмаре, но ты все равно ничего не скажешь. Давай о том, что ты любишь.

— Можно мне сначала в душ?

Арман смеется. Запрокидывает голову назад и кивает.

Я быстро встаю и бегу в ванную, наспех принимаю душ, вылезаю из ванны и вытираюсь. Наклонившись, стираю влагу с ног, а когда выпрямляюсь, натыкаюсь на хмурый взгляд Армана и меня снова пробирает дрожь.

— Хотел убедиться, что мне не показалось, — говорит он и подходит ближе, берет меня за руку и проводит пальцами по боку, где осталось пару шрамов. — Ты соврала насчет побоев, да?

Я киваю. Не хочу больше ему врать. Вспоминаю наказания отца и вздрагиваю. Он часто переходил черты, мог без причины ударить меня, а в приступе ярости оставлял отметины на теле. Хорошо, что многие из них прошли, но вот эти, оставленные плетью до разрезов, остались.

— Заканчивай здесь и выходи.

Я киваю. Теперь уже не так сильно рвусь выходить, но понимаю, что у меня нет выбора. Нужно. Набросив ночнушку, выхожу из душа и залезаю к Арману на кровать. Мужчина лежит на постели и что-то нажимает в телефоне, после бросает смартфон на тумбочку и говорит:

— Иди ко мне.

Арман указывает на место около себя и протягивает руку. Я устраиваюсь рядом, больше не дрожу, но даже вздохнуть боюсь.

— Дыши, Катя, что ж такое. У меня ощущение, что я тебя здесь насиловал, избивал, издевался над тобой. Да, был груб, но не настолько же. Извиняться не буду, — предостерегает он.

— Арман, нет, я… это подсознательное. Я боюсь боли и ничего не могу с этим сделать.

— Я сказал, что не ударю, — настойчиво говорит он.

— Я знаю, но страх внутри, я ничего не могу с ним сделать. С этой дрожью.

— Расскажешь, кто тебя так? — Арман спрашивает аккуратно и тихо, но в его голосе все равно слышатся металлические нотки.

Мужчина приобнимает за талию и прижимает к себе. Как бы защищает, тем самым давая толчок к рассказу, показывая, что ему можно верить.

Я начинаю неспешно, говорю немного о детстве, скрывая факт наличия сестры, рассказываю, что часто чудила и получала. Иногда отец выходил за рамки. Ничего лишнего и как можно менее эмоционально, чтобы не расплакаться и не уйти в это еще сильнее. В последние несколько лет жизни я вообще смутно помню что-то хорошее. В то время я подумывала о том, чтобы свалить от родителей, но понимала, что Яна уйти не захочет, поэтому терпела. Так отец хотя бы срывался на мне, а я уже привыкла. А если бы я ушла… так бы срывался и на ней.

— Почему не ушла? — следует вполне рациональный вопрос.

— Жалела маму. Она меня любила.

Арман сжимает руку в кулак, а я стараюсь не напрягаться.

— Зря ты так, Катя. Он же мог не рассчитать силу, покалечить…

Я и сама не знаю, почему всегда стою за сестрой. Рискую. Даже сейчас, когда есть возможность признаться, я молчу. Хотя уже думаю над тем, чтобы поделиться с Арманом. Попытаться объяснить, попросить, сказать, что сделаю все, чего он захочет и попросит, лишь бы оставил Яну в живых. Пока я только думаю, потому что не уверена, что он послушает. Сейчас он добр ко мне, потому что пытается что-то узнать и докопаться, потому что сомневается. А что будет, когда он узнает? Останется ли он таким же ко мне и станет ли сострадать той, кто виновна в гибели его брата.

Я сомневаюсь.

— Арман, — я уклоняюсь от ответа.

Не хочу ему врать и дальше.

— Ладно, давай о другом. Хорошие моменты в жизни были?

— Пожалуй. Первый класс, колледж, работа… я любила помогать людям.

— Что-то мало у тебя впечатлений на твои двадцать три.

— Мало, — соглашаюсь я. — Это потому, что я не сильно активная по жизни.

— Или родители тебя подавляли, — сухо говорит мужчина.

— Или поэтому, — я решаю не спорить с ним. — А тебе сколько лет?

— Больше, чем тебе, — смеясь, говорит он. — Тридцать пять.

Я киваю. Примерно так я и думала. Между нами повисает неловкая пауза. Я лежу, плотно прижавшись к мужчине, а он обнимает меня за спину и даже позволяет себе легкие поглаживания.

— Что будет, когда ты все узнаешь? — вдруг спрашиваю я.

Наверное, я осмелела настолько, что готова услышать собственный приговор, но его не следует.

— Зависит от того, что я узнаю, Катя.

Я замолкаю, не зная, как на это реагировать. Он узнает, что я ни в чем не виновата. И что потом? Разозлится, выгонит, оставит при себе? Я не могу представить, что будет со мной. Арман он… другой. А вот остальные. Дадут ли они ему просто взять и отпустить меня, а если нет, то в качестве кого я останусь.

Что вообще происходит между нами? Это нормально? Он проводит со мной все больше времени и этого не могут не замечать его люди. А если пойдут слухи? Как опасно это для Армана?

— Ты мне не скажешь?

Я мотаю головой.

— Я так и думал.

— Если… — я запинаюсь. — Если ты узнаешь, что я невиновна, — я снова делаю паузу, потому что голос срывается. — Ты меня отпустишь?

— А ты невиновна, Катя?

Я лишь вздыхаю, потому что не могу ни соврать ему, ни признаться.

— Я все узнаю, — не дождавшись ответа, произносит Арман. — И я не знаю, что будет потом. Не могу дать гарантий, Катя.

— Я понимаю, — тихо шепчу, осознавая, что он и так дает мне лучшее, что может в моей ситуации.