Сердце без любви - Мила Ваниль Страница 17

Девушки реагируют на нее по-разному. Ничего особенного, всего лишь мое имя аккурат над членом, но одни смеются, другие восхищаются, а третьи недоумевают. Алесси ничего не спрашивает, смотрит на меня, чуть наклонив голову.

— Молодости свойственно совершать глупости, — говорю я. — Зато ты никогда не спутаешь…

Ныряю в воду, оборвав фразу. Не готов я к разговорам о брате-близнеце. Просто не хочу, чтобы она знала, что я существую в двух экземплярах.

Я не красуюсь: обычная тренировка, чтобы не обрасти лишним жиром. Тем более, на завтрак ел сладкие оладьи. Туда и обратно, считая круги… Когда останавливаюсь, тяжело дыша, Алесси все так же сидит на бортике и болтает ногами.

— Прыгай, Бэмби, — предлагаю я, подплывая к ней.

— Ой, нет… Тут глубоко.

— Я подстрахую. Научу тебя плавать.

В ее взгляде сомнение, но, кажется, сидеть ей надоело. Она сползает в воду, цепляясь за бортик.

— Держись за меня, — командую я. — За плечи, вот здесь. Да, так. И смотри мне в глаза. Не бойся, работай ногами.

Никакого эротического подтекста в моих намерениях нет. С неопытной девушкой сексом лучше заниматься в джакузи. Мне любопытно, насколько Алесси мне доверяет, способна ли подчиняться, если не сверлить ее взглядом, напоминая о разнице в положении. И она не разочаровывает: внимательно слушает, старается, повторяет движения. Я вижу, что урок ее увлек, и стеснения от соприкосновения наших обнаженных тел она не испытывает.

— Да, да… так… — подбадриваю я ученицу, когда она плавно разводит руки, отталкиваясь от воды. — Умница… Еще… еще…

Алесси смеется и смешно булькает, тренируя правильное дыхание. Я поддерживаю ее за живот, потом незаметно убираю руки.

— А-а-а! — визжит она, сообразив, что проплыла пару метров без моей помощи. — Я плыву! Плыву!

Нам весело, и из скованного пугливого олененка Алесси на глазах превращается в озорного дельфина. Нет, плавает она еще не так изящно, но у нее такая же лукавая и добрая улыбка, а в глазах плещется радость.

— Хватит, пожалуй, — говорю я, когда замечаю, что она устала. — Пойдем в душ.

— Вместе? — вырывается у Алесси.

— А как же иначе? — усмехаюсь я. — Ты моя рабыня. Хозяина нужно вымыть. Тщательно и с любовью.

Судя по задумчивому взгляду, она осмысливает новые обязанности. Или перспективы? Девушкам вроде нравится совместное мытье… А как мне еще учить ее не бояться моего тела? Погладь там, нажми здесь? Пусть практикуется… с мочалкой и мылом. Впрочем, мочалку можно не брать. Ручками… ручками…

Алесси старается, даже кончик языка высунула. Я снял с нее мокрые ремешки, но ошейник оставил. Мне нравится черная полоска кожи на ее шее. Обычно я довольно жестко использую рабынь. Как правило, девушки приходят ко мне, чтобы удовлетворить свои желания подчиняться и передать контроль, а не за ласками и любовью. Алесси для меня пока еще ученица, но мне льстит, что она не кривит губы и не пересиливает себя. Ее готовность служить мне такая же естественная, как и ее прикосновения.

Естественно, я реагирую на обнаженное женское тело. Естественно, Алесси не может не заметить эрекцию. Естественно, она нерешительно замирает, когда дело доходит до мытья члена.

— В чем дело, Бэмби? — спрашиваю я с прохладцей.

Мне хочется хихикать, но не могу удержаться, чтобы не подразнить олененка.

Она сглатывает, и ее рот становится таким же круглым, как и глаза.

— Тщательно, нежно, с любовью, — подсказываю я.

Я готов взорваться, едва ее пальчики касаются члена. Мистика! Она не сделала ничего особенного, а в висках стучит, как у подростка, которому впервые делают минет.

— Не бойся его сломать, — сиплю я. — И если сдавишь сильнее, ничего страшного не произойдет.

Алесси намыливает ствол, тискает мошонку, пропускает ствол через кулак…

— Можно, я его поцелую… сэр? — доносится до меня сквозь шум воды.

— Нет! — Ответ получается резким и категоричным. — Рабыня может трогать член хозяина, когда дозволено. И как дозволено!

На самом деле я боюсь сорваться. Она дотронется до члена губами, а я засуну его ей в рот и оттрахаю в горло, жестко и безжалостно.

— Мой ноги, — приказываю я.

И, упершись одной рукой в стену, другой несколько раз передергиваю, добившись разрядки.

Когда Алесси встает с колен, трудно не заметить ее обиженный взгляд. И губки надула, как капризный ребенок. Нет, милая, манипулировать я не позволю.

— Мойся сама. И волосы сполосни.

Добавляю в голос строгости, игнорируя ее обиду. Алесси сопит, но не возражает, быстро намыливает тело.

— Подойди ближе…

Душевая кабина большая, и Алесси умудряется держать дистанцию. Наливаю на ладонь мыло для интимной гигиены.

— Наклонись. И ягодицы раздвинь.

Намыливаю ей промежность и анус, нарочно надавливаю сильнее, вводя кончик пальца в задний проход. Алесси терпит, хотя колечко мышц тугое, тут она тоже девственница. Смываю мыло и звонко шлепаю ее по попе.

— Выходи.

Процесс вытирания тоже доверяю Алесси, предварительно велев ей надеть халат. После горячего душа ей не стоит переохлаждаться. Потом веду ее на второй этаж.

— Фен в этой ванной комнате, Бэмби. Суши волосы и иди туда. — Показываю на холл в противоположном конце этажа. — Жду тебя через десять минут.

— Сэр, можно…

— Спрашивай, — разрешаю я, перебивая.

— Вы… сердитесь?

— Я не могу сердиться на намерения, Бэмби. Ты не сделала ничего плохого. Но я не твой заботливый папочка. Не забывай, что ты рабыня, и я обращаюсь с тобой так, как хочу.

— Д-да, сэр.

Кажется, она опять озадачена. Что ж, самое время проверить, нравится ли ей боль.

