Любовники Камиллы - Виктория Янссен Страница 16

По сторонам огромного парадного входа «Свежей розы» горели, потрескивая, факелы. Анри открыл массивную дверь резного дуба, и перед ним тут же предстал гигантского роста престарелый евнух в широкой черной робе. Оглядев посетителя с головы до ног, он молча протянул вперед руку с раскрытой ладонью, и Анри положил в нее медную монетку. Толстые пальцы евнуха сомкнулись вокруг нее, а другой рукой он махнул себе за спину, указывая в сторону коридора, и отошел к двери. Откуда-то из глубины здания доносились мужские и женские восклицания, громкий хохот, звук сдвигаемых бокалов и кубков, лязг ножей и отдаленные звуки гуслей.

Полог, прикрывающий вход в общую комнату отдыха, был откинут, чтобы дать приток свежему воздуху и обеспечить клиентуру бань предварительным просмотром вечернего представления. Анри намеревался пройти мимо, но все же не смог удержаться и заглянул в комнату, невольно сравнивая здешнюю обстановку с роскошью герцогского дворца, которую ему довелось оценить нынешним днем.

Как следует разглядеть меблировку ему не удалось, и то, что он увидел, не сильно его впечатлило. На обоих концах длинной буфетной стойки стояли напитки и блюда с едой, а в центре восседала обнаженная женщина, и двое мужчин в коротких безрукавках с увлечением слизывали мед и вино с ее живота и грудей. На ближайшем к входу кресле активно совокуплялась любовная парочка. Женщина, чей корсаж был спущен до самой талии, крепко вцепилась в подлокотники обеими руками, поднимаясь и опускаясь на мужчине, на котором сидела верхом, и ее малюсенькая юбочка колыхалась с каждым движением мужчины, то и дело открывая взору белые ягодицы проститутки. На секунду Анри замер в изумлении, удивляясь тому, что им разрешили предаваться разврату прямо здесь, в общей комнате, пусть даже и борделя, однако вскоре ему все стало понятно: в отдалении он заметил сидящих полукругом зрителей.

Значит, это являлось частью представления, как и те две женщины, что расположились в шезлонге возле большого камина. Одна из них нежно и со вкусом ласкала другую, а та в свою очередь удовлетворяла себя искусственным мужским членом, сделанным из слоновой кости, пока один из продажных мужчин массировал ей ступни ног. Проститутка подняла глаза и посмотрела в сторону, как будто ожидая приказа. Анри проследил за ее взглядом и в самом центре зрительского полукруга увидел герцогиню.

Анри уже доводилось видеть на отдалении это парадное платье с мантией, а очертания уложенных волос, увенчанных герцогской тиарой, было ему знакомо по изображению на монетке, которую он только что вложил в ладонь евнуху. Его мужское достоинство мгновенно напряглось, и это произошло автоматически, но он тут же тряхнул головой, прогоняя наваждение. Ни под каким предлогом герцогиня не появилась бы в этом притоне. Он пригляделся повнимательнее и понял: женщина, наряженная герцогиней, была мадам Убэр, хозяйка дома терпимости и сама проститутка.

Если бы Анри сбегал домой за всеми своими скудными сбережениями, то смог бы, вероятно, оплатить услуги мадам Убэр. Впрочем, нет, не сейчас, только через год или даже два он бы наскреб на ночь с ней, женщиной в обличье герцогини. Но Анри быстро опомнился: это было бы глумлением, и он мысленно отругал себя за то, что позволил этой предательской мысли на секунду посетить его буйное воображение.

Снова мотнув головой, Анри поспешил дальше по коридору и вскоре вышел на тихий задний двор. Большую часть территории занимала баня, в узком пространстве между ее деревянными стенами и высоким забором росли ползучие кустарники и дикие розы. Их тонкий аромат мгновенно заполнил ноздри Анри, вытеснив душные запахи дешевых духов, пота и вина, царивших в доме, и подслащивая дымок, который поднимался от раскаленных печей внутри бани.

По белой, посыпанной мелким гравием дорожке Анри пошел к деревянному строению и распахнул дверь.

В бане было непривычно тихо, Анри даже слышал, как тонкой струйкой стекает по желобу вода. И неудивительно: полуденная толпа желающих помыться уже схлынула и отправилась по домам, а посетители борделя, жаждущие плотских наслаждений, еще только начинали собираться в доме, и баня им пока не была нужна.

Анри ступил на шероховатый соломенный коврик, устилавший коридор по всей длине бани. Слева от парня находилась неглубокая ниша с крюками и скамейками. Раздевшись, он сложил туда свою нехитрую одежду и аккуратно поставил под скамейку сапоги. Мальчишка, который обычно охранял вещи посетителей, пока те мылись, мирно дремал в углу на куче использованных полотенец, и Анри не стал его будить. Красть у него нечего, из ценностей одни сапоги, да и те были измазаны лошадиным навозом. Взяв с полки чистое полотенце, он вошел в первую дверь по коридору. Пол там был выложен известняком, его шероховатая поверхность не позволяла моющимся поскользнуться и упасть.

В помывочной комнате на низких табуретах стояли каменные резервуары с зернистым мылом самого дешевого сорта. За нежное мыло более дорогих сортов следовало платить отдельно, но Анри привык довольствоваться малым, и общедоступное мыло его вполне устраивало.

Повесив полотенце на крючок, Анри принялся натирать себя зернистым мылом, совсем забыв о болезненном местечке. Плечо и локоть парня были ободраны — это один из грумов более высокого разряда приложил его сегодня днем об стену за то, что он слишком долго отсутствовал в конюшне. Анри осторожно обмыл раны, но кровь на них засохла уже несколько часов назад. Теперь там точно останутся небольшие шрамы. Когда это все случилось, он почти не обратил внимания на боль и лишь тихо радовался в душе — ведь если бы тот грум узнал об истинной причине его опоздания, наказание было бы куда хуже. Пара шишек да царапин — не такая уж великая цена за время, проведенное с герцогиней.

Из больших плоских бутылей по трубопроводу тонкой струйкой текла теплая вода, а чтобы помещение не затапливалось, лишняя влага просачивалась сквозь дырку в центре комнаты. В часы пик при большом количестве посетителей нагревались дополнительные резервуары, благо притон разврата не боялся истощения водных запасов: мадам Убэр владела довольно мощным природным родником, который являлся вторым источником ее немалых доходов, о чем знали все горожане.

У герцога имелся свой родник, находившийся, как слышал Анри, в одном из многочисленных внутренних дворов дворца. Если кто-нибудь решит подвергнуть дворец герцога длительной осаде, зная, что там есть свой родник с чистейшей водой, это будет по меньшей мере глупостью и безрассудством. Вот почему, кроме всего прочего, герцог обладал такой большой властью. Так судачили его подданные. У Анри же всегда имелось собственное мнение: ему казалось, что дворец может пасть при сопротивлении изнутри. Но откуда бы ему взяться, этому сопротивлению? Люди, жившие во дворце, были окружены роскошью и ничего менять явно не собирались. Зачем им было портить свою собственную обустроенную жизнь?

Впрочем, вероятно, не все слуги герцога были безумно довольны, но лично Анри, если бы был на месте кого-то из них, не стал бы разрушать дворец, а все претензии предъявил бы взбалмошному хозяину. Так поступил бы любой здравомыслящий человек. Дворец понадобился бы Анри после того, как он сверг бы тирана. Предательская мысль мелькнула у него в голове: ему понадобился бы не только дворец, но также и сама герцогиня.