Принеси мне, Санта, антидепрессанты - Ашира Хаан Страница 16

С ребенком у нас оказалось все не так легко, как я думала.

Захар был совершенно уверен, что он получится с первого же раза, — и страшно удивился, увидев меня выходящей из ванной со слабой улыбкой. Я покачала головой.

— Черт! Зачем же я предохранялся всю жизнь! — удивился он. — Думал, стоит разочек без презика — и все, готова мамочка!

— Ну, может быть, дело во мне. — Я пожала плечами.

Списать на то, что мы плохо старались, было невозможно. Без презервативов секс приобрел какую-то особенно порочную атмосферу. Чувство запретности. Ну и ощущения были ярче.

Особенно у Захара — он порывался по выходным вообще не выпускать меня из постели. Но разрывался между сексом и ремонтом, как настоящий мужчина.

Еще через пару месяцев напряглась уже я.

— Это по природе так. Детей надо зачинать осенью, чтобы рождались к весне-лету, — утешали меня подруги. — Не зря наши предки играли все свадьбы после уборки урожая.

Но и в сентябре, и в октябре, и даже в ноябре месячные приходили как по часам.

Хоть бы разочек задержались, чтобы дать мне надежду!

— Прости… — сказала я, выходя из ванной. — Снова нет.

Захар нахмурился.

— Знаешь, мне кажется, с тобой что-то не так.

— В смысле? — У меня челюсть отвалилась от неожиданности. — А почему не с тобой?

— Моя мама забеременела в первую брачную ночь! И бабушка тоже.

— Ну так не ты же забеременел, — фыркнула я. — Сходи сначала своих живчиков проверь, прежде чем мне претензии предъявлять.

— У меня все в порядке!

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда! — буркнул Захар и врубил телевизор погромче, за весь вечер больше ни разу со мной не заговорив.

Я тихонько поплакала в ванной, включив воду, чтобы он не слышал мои всхлипывания.

— Так когда вы жениться-то будете? — спросила меня мама в очередном разговоре по телефону. — С весны собираетесь.

— Когда я забеременею, — ответила я привычно. Подруги тоже постоянно об этом спрашивали, и отмазка всегда прокатывала.

— Что, прямо с пузом пойдешь в загс? — спросила мама.

— Почему с пузом? Мы сразу поженимся… наверное.

Голос мой прозвучал неуверенно. Как раз накануне Захар решил меня просветить и долго рассказывал о «биохимической беременности», о том, что большинство зачатий заканчиваются самопроизвольными выкидышами — так природа избавляется от нежизнеспособных эмбрионов — и что считать беременность свершившейся стоит только с началом второго триместра. Так что, может, придется и правда замуж месяце на пятом-шестом идти. С животиком уже.

Вечером я долго ходила вокруг Захара, все думая: спросить или не спросить? Когда? Когда мы поженимся-то? А вдруг что-то случится до рождения или даже в родах? Если ему так важен ребенок, то, может, он захочет уже после его появления на мне жениться? Получается, я буду рожать без мужа?

Слишком много мыслей — тревожных, печальных. Таких, какие давненько меня не посещали.

— Что ты мнешься, Нин? — заметил наконец Захар мои терзания. — Кстати, я тебя к врачу записал на завтра, отпросись с работы.

— К-к-какому врачу? — удивилась я.

— Репродуктологу. Будем тебя проверять, почему ты не беременеешь.

— А ты уже проверился сам? — ощетинилась я мгновенно. Почему-то вспомнились слова Максима про хорошие границы. Это тот самый случай, когда пора их выставлять?

— У меня. Все. В порядке! — отчеканил Захар, глядя мне в глаза. — И не хочу больше об этом слышать.

Что поделать — я отпросилась. Захар со мной не поехал: ему-то надо было работать, а вдвоем отпрашиваться, как он сказал, было бы нехорошо.

Половину крови из меня забрали на анализы, вторую половину попортили стенаниями о том, что в тридцать рожать уже поздно, «где ж вы раньше были?»