Незнакомец - Евгения Стасина Страница 16

Саша

                Нет, он не дальнобойщик. И не таксист. И явно не фанат российского автопрома.

                За рулём моей ласточки смотрится чужеродно, комично, едва умещаясь на просиженном сидении своим мощным поджарым телом. Лениво удерживая руль, послушно сворачивает, ловко вписываясь в поворот, со скучающим видом тормозит, когда мы наконец добираемся до моего кафе.

                – Не обижайся, но на этом корыте нельзя ездить, Саш, – произносит уже на улице, наматывая на кулак паракордовый поводок – наследство Тото – и с видом умудренного знатока, несильно пинает колесо. – И резина лысая.

                А то я не знала! Только со всеми этими  злоключениями в виде несчастной любви, заботой об обездоленных и медленно идущим ко дну бизнесом, резина последнее, о чем я стану переживать. Безразлично пожимаю плечами, лишь с третьего раза захлопнув пассажирскую дверь, и уже семеню вперед по скользкому тротуару ко входу. Дверь стеклянная, кристально чистая снутри, но ужасно заляпанная со стороны улицы – быстрей бы морозы кончились.

                – Смотрите, критик какой! Ещё неизвестно на чем ездишь ты!

                – На чем-то надежном, – отвечает, галантно пропуская меня в нагретое помещение, и, строго глянув на нетерпеливого пса, переступает порог следом. – Так это оно? Твоё кафе?

                Ну вот, сейчас и его в пух и прах разнесет? Ведь пока я снимаю куртку, он внимательно осматривается по сторонам, и чем больше мелочей попадает в поле его зрения, тем сильнее сходятся брови на его переносице. Чёрт!

                – А с ним-то что не так?

                Уютно ведь. Тесно, и сама знаю, но любой согласится, что над интерьером я поработала основательно. Вместе с родителями выкрасила стены в приглушенный фисташковый цвет, привлекла одноклассницу, закончившую художественную школу, и теперь могу похвастаться результатом ее трехдневных работ – леденцы, песочные корзинки с фруктами и шоколадные пончики вышли из-под ее кисти вполне аппетитные. Меню, опять же, оформлено ярко, с цветными картинками и вполне приемлемыми ценами. Только столиков мало, зато каждый из них накрыт свежей клетчатой скатертью.

                Перекидываю через руку свою тяжелую зимнюю куртку и теперь сама хмурюсь:

                – Лучше молчи, пока я не пожалела, что, вообще, тебя сюда притащила.

                Ведь это выше моих сил! Одно дело безразлично повести головой на его реплики о доставшейся мне после ухода бабушки двенашки, другое  – краснеть, пока он безжалостно критикует мое детище. Смертельно больное к тому же, ведь неровен час и я даже аренду покрывать не смогу.   

                – Я и не думал… Здесь, – он тяжело сглатывает, отчего-то оттягивая пальцами вниз ворот теплого свитера, и, выдвинув стул, садится, словно внезапно почувствовал слабость. – Здесь хорошо, Саш. И пахнет вкусно.

                Ванилью. Немного корицей, чуть больше свежим только что сваренным кофе, которое наверняка неспешно потягивают на кухне мои сотрудницы. И это вместо того, чтобы подготовить бар, наполнить солонки на столах, принести приборы и включить музыку, а то от этой гробовой тишины становится ещё тоскливее. Боже, до открытия десять минут!

                – В кабинет пройдешь?  – опомнившись, что рассиживаться здесь, еще и с собакой, не самая лучшая идея, подзываю к себе Герду, и указываю на неприметную дверь, рядом с уборной. – А я немного поиграю в начальницу и что-нибудь организую из еды. Ты любишь шарлотку?

                – Наверное…

                – Вот и отлично. Пароля на компьютере нет, вот номер чипа. И, пожалуйста, следи, чтобы Герда не лаяла.

                Устроив своих соседей в небольшой каморке, скрытой от глаз посетителей, а натягиваю яркую красную жилетку с бейджем и торопливо врываюсь в кухню. Сидят! Юлька дожевывает бутерброд с докторской колбасой, Алёна лениво строгает эту же докторскую крупными кубиками, а Сеня, зевая, возится с кухонной машиной. Сонное царство, а не кафе!

                – Уволю вас! Тебя, Сенька, в первую очередь! В обед за тортом приедут, а ты даже крем ещё не взбила!

                А ведь мы только на этом и держимся! Хорошо хоть дни рождения у местных бывают регулярно, а таких именинных пирогов, как у нас, даже в центре города не сыскать – я лучшего кондитера урвала.

                – Да что там взбивать? Две минуты делов… Сливки же! – и Алеся Сенникова, никак иначе, как Сенька для своих немногочисленных коллег,  прекрасно знает, что дальше угроз я никогда не зайду. Потому даже не морщится от звуков визгливых ноток в моем голосе.

                – А коржам пропитаться?

                – Ой, я тебя умоляю. Да если они пропитаются, именинник умрет прямо в свой юбилей от кулинарного экстаза. Успею я, Сань. Лучше Юльке скажи, чтоб в зал шла. А то все утро нам пудрит мозги своими каталогами!

                И вправду – весь стол для раздачи завалила буклетами. Раньше хотя бы меня побаивалась и незаметно пихала свои брошюры посетителям, а теперь, когда и посетителей толком нет, и меня изучила со всех сторон, свою подпольную деятельность даже не скрывает.  Духи, гели для душа, декоративная косметика, простенькие комплекты белья из натурального хлопка… Можно в магазин не ходить, у меня целый гипермаркет под носом!

                – Да иду я, иду, – правда он уже закрывается, ведь совесть похоже берет над ней верх, и девушка смахивает в кучу глянцевую макулатуру. Прижав к груди увесистую кипу разнообразных предложений, обтирает испачканную крошками ладонь о форменные брюки, и, шумно отхлебнув из кружки, сдается. – Иду. Только зачем иду, не понятно. Всё равно никто не явится раньше двенадцати.

                Язва. Словно без этих напоминаний я хотя бы на минуту забываю об истинном положении дел! Третий год кручусь, а место будто проклятое – ни кредит не отбила, ни обещанную Алене индукционную плиту не приобрела, и на отпуск так и не заработала. Да и какой отпуск, если едва хватает на зарплату, оплату счетов и корма для моих бездомышей. Как бы самой с голоду не опухнуть!

                – Сань, ну что там твой убогий? Не съехал ещё? – я холодильники инспектирую, отмечая, что пора бы затариться свежим мясом, а мой кондитер, и впрямь успевшая взбить сливки за несколько минут, с интересом следит за моим порханием по цеху.