Не нарывайся, блондиночка! - Юлия Шевченко Страница 14

Аврора

- Мужлан несчастный, немедленно отпусти меня! - пытаюсь вырваться из его медвежьих объятий. - Что ты себе позволяешь?

Дергаюсь, но он лишь еще сильнее к себе прижимает. И как-то странно смотрит, словно что-то недоброе у него на уме. Или же…

Ну нет! Только поползновения в мою сторону мне и не хватало. Иж чаво удумал. Никогда не приму его деревенских ухаживаний. Да и вряд ли он умеет правильно к девушке относиться.

- Ты испугалась паука, я пришел к тебе на помощь, - с трудом смех сдерживает, аж трясется весь. - А вдруг он еще там? Тогда тебе стоит побыть под моей надежной защитой.

- Да лучше в лапы к пауку попасть.

От злости впиваюсь ногтями ему в запястья, но он даже не шелохнулся. В шею тоже не помогает. И почему он такой каменный? Не сдвинешь с места.

- Сразу видно, что ты изнеженная городская девица. То корова страху нагнала, то насекомое привело к панической атаке. Что же дальше будет? - разглядывает с головы до ног. - Птичку на ветке за дракона примешь и начнешь бегать по двору с диким воплем «Спасите. Меня хотят заживо сожрать»?

Прищуриваюсь. Мечтая кастрюлю с горячей жижей ему на голову надеть. Как раз там уже все закипает. Нужно лишь выбраться из хватки и воспользоваться случаем.

- Лучше бы тебя кто-нибудь сожрал.

Его веселит мой грозный тон. Так веселит, что он теряет бдительность. Отворачивается, немного расслабляя хватку. Этого мне вполне хватает, чтобы поднять ногу и как следует наступить ему на пальцы.

Я отскакиваю назад с победной улыбкой. Он орет нечеловеческим голосом, прыгая на одно ноге. Теперь я хихикаю над ним, а уж когда он врезается в ящик, чуть не снеся его с петель, мой живот начинает жутко болеть от смеха.

- Слон в посудной лавке. Аккуратнее, а то от халупы у тебя ничего не останется. Придется спать вместе со свиньями.

- И тебе тоже, - шипит явно от боли.

Ну ничего. Он это заслужил.

- Ни за что, - подавляю в себе шкодное чувство - язык показать и еще как-нибудь напакостить. - Я уеду домой и о тебе даже не вспомню.

- И на чем, интересно, ты поедешь? - выпрямляется, потирая ушибленное плечо.

Вот будь он нормальным мужчиной, приложила бы холодный компресс. А так получит от меня лишь надменный взгляд и ехидную улыбочку.

- Попрошу Матвея.

- Агрх!

Не пойму, чего это он так рычит? И почему злится? Сейчас пар из ушей пойдет. Руки вон как в кулачки сжал. И на меня так странно поглядывает. Надеюсь, ничем меня не испачкал.

Да нет, все в порядке. Не лохматая. В одежде. Рога тоже не выросли. Так в чем собственно дело?

- Он единственный из ваших деревенщин, кто поможет даме в трудную минуту. Настоящий джентльмен.

- Я его и близко к тебе не подпущу, - делает шаг ко мне. - Твой отец поручил тебя мне, так что никаких шур-мур на моей территории. Иначе быстро наверху запру, - еще два шага.

Пячусь назад, пока не упираюсь спиной в стену. Замираю, глядя на Мирона, склонившегося к моему уху. Дыхание спирает, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Ладошки потеют, голова кругом идет.

Мне бы оттолкнуть мужлана, сказать пару ласковых, но я стою как вкопанная и молча наблюдаю, как он перебирает пряди моих волос. Его глаза как-то по-особенному горят, желваки на скулах ходуном ходят, а вены на руках еще сильнее выступают.

Его лицо совсем близко к моему. Невольно смотрю на растянувшиеся в ехидной улыбке губы. И даже не сопротивляюсь, когда Мирон проводит указательным пальцем по моей щеке.

Аврора, ты из ума выжила. Тебя тут притесняют, а ты готова лужицей растечься перед каким-то хр…м с горы.

- Да какое ты право имеешь ко мне прикасаться?! -возмущаюсь, упираясь ладонями в его каменную грудь. - Деревенщина! Мужлан недоделанный! Злобный похититель!

- Ты еще в полицию заяви на меня, - выключает злосчастный суп, которым так противно воняет на всю кухню. Морщусь, зажимая нос. - Скажи, что грозный дядечка Мирон держит взаперти прекрасную принцессу Аврору. Может наш участковый бросит на твое спасение двух полицейских, а лучше целую армию. Тридцать три богатыря придут к тебе на выручку.

- Вот было бы здорово, если бы дядька Черномор посадил тебя на пятнадцать суток в кутузку.

- Ты же тут загнешься за две недели, детка, - угорает, от чего злобно топаю ногой и громко фыркаю. - Лучше поешь. Наберись сил.

Наливает в две тарелки непонятную жидкость, в которой угадываю картофель и вроде бы капусту. Ставит на стол. Достает две ложки, одну протягивает мне.