Тест на верность. Книга вторая - Алена Бородина Страница 14

- Что же, тогда нам просто необходимо выпить по бокалу-другому, пока вы не покинули это торжество, - не без иронии в голосе, предложил Марко, подзывая официанта с бутылкой «Armand de Brignac».

У Криса зазвонил мобильный и он отошёл в сторону для разговора. Интересно, кто ему звонит? Зуб даю любимый папочка вспомнил.

Официант разлил по нашим бокалам алкоголь. Скарлетт же от шампанского отказалась, проговорив что-то вроде: «Я уже напилась вчера. Мне достаточно». Я косо посмотрела на неё. Неужели конфетная блондинка перебрала на свадьбе? С виду и не скажешь. Румяная, живая. Если сравнить ее вполне цветущий вид с уставшим лицом Криса, то, скорее, он вчера не рассчитал с выпивкой...

- Неужели, похмелье? – бестактно задала вопрос я.

Марко покачал головой, не одобряя такой фамильярности.

- Вовсе нет, - махнула рукой она. - Просто я тут совсем случайно узнала, что мне нельзя пить. Потому вчера сделала лишь пару небольших глотков, чтобы поддержать тосты на этом и завершилось мое распитие.

Скарлетт странно покраснела, застеснялась. Она обратила взгляд на носки своих туфель, словно боясь смотреть на нас с Марко.

- Ты болеешь? - снова огорошила я бесцеремонным вопросом.

Ничего не могла с собой поделать. Любопытство брало верх.

- Я беременна.

Скарлетт как-то неестественно пожала плечами. Я задержала внимание на ее абсолютно плоском животе, будто желая убедиться в обратном.

Уголки моих губ поползли вниз.

Что я чувствовала? Опять смесь всевозможных эмоций. Увы, отрицательных. В первую очередь я была разочарована. Ещё недавно я позволила себе думать, что шанс быть с Крисом вовсе не призрачный, а тут...

- Наши поздравления, - первым нашёлся Марко, понимая, что я пребываю в шоке и пары слов сейчас не свяжу.

Где-то в груди разрасталось неприятное чувство безысходной печали. Я думала, что точка невозврата давно уже пройдена, но нет. Вот она.

- Спасибо, - благодарно пролепетала Скарлетт в ответ.

Марко посмотрел на меня с сочувствием.

- Только мы с Крисом решили не говорить пока никому, так что если что, я вам ничего не рассказывала, - заговорчески добавила она поднося указательный палец к своим пухлым губам. – Это будет наш с вами секрет. Просто я так счастлива, что не могу молчать. Хочу поделиться такой прекрасной новостью с миром!

Я изо всех сил старалась улыбнутся, но не могла. Почему-то хотелось плакать от боли. Хрупкая надежда, которую я с трудом возродила вчера, вновь умерла. Без возможности на воскрешение.

Сославшись на то, что мне необходимо в дамскую комнату «попудрить носик» я сбежала. Рванула быстрым шагом к гостевому домику, желая закрыться в спальне, залезть под одеяло и поплакать, хорошенечко себя пожалеть.

Оставшись в одиночестве, я завыла в голос. Слёзы горькой рекой хлынули из глаз, заставляя щеки пылать. Тушь потекла, превращая меня в грустного джокера. Швырнув сумочку куда подальше, скинув с себя туфли, я прошла в гостиную и обессилено упала в кресло. Так быстро и стремительно мои мечты ещё никогда не рушились. Зачем я только повелась на слова Марко? Зачем разрешила себе думать, что с Кристианом у меня может быть светлое будущее?

Пять лет.

Я столько времени жила и где-то в глубине души верила, что мой принц на белом коне, в образе Криса Ричардсона, обязательно появится. Дура! Наивная дура!

Я разразилась нервным смехом.

Пока я страдала, пытаясь забыть о нем, растила нашего сына и едва сводила концы с концами, он влюблялся в красотку Скарлетт, трахался с ней, замуж позвал, ребёнка сделал! Мужик! Сразу видно, чувства ко мне у него были очень «настоящие»!

Я с силой ударила по мягкому подлокотнику кресла. Сломала ноготь.

Сквозь слёзы меня вновь пробирал смех. Твою же мать! Я не спала ни с кем все эти годы. Просто не хотела других мужчин, не могла представить себя в постели с кем-то, никого не допускала до себя...

- Оливия Джонсон! Ты тупая идиотка! Никому ненужная, тупая идиотка! - громко вслух проорала я.

Остатки виски, что стояли неподалёку на столике, манили. Лучшего выхода, чем притупить боль алкоголем я не нашла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Резво вскочив на ноги, я откупорила бутылку и сделала большой глоток. Рот и горло тут же обожгло. Я закашлялась.

- Ненавижу тебя, сраный Ричардсон! Ненавижу! - я кинула виски на пол. Бутылка не разбилась, но ее содержимое запачкало ковёр, растекаясь по светлому ворсу коричневой лужей.

- Ненавижу и люблю, - уже тихо добавила я, медленно сползая на пол, утыкаясь носом в колени.