Нефритовый жезл - Роксана Чёрная Страница 14

Утром Гермиона резко открыла глаза, вспоминая всё, что произошло за этот месяц, а в особенности вчерашний вечер. Это могло быть сном, и она не знала, желает ли этого. Ведь могли погибнуть люди, в панике позабывшие об элементарных чарах, но и ночь с Гарри, словно подтверждение самой жизни, была великолепной. Её ещё никогда так не любили и не желали, словно она была самым ценным артефактом, самым дорогим сокровищем. Но, вспоминая его поведение в прошлую встречу, это казалось наигранным. Тогда он просто брал, сегодня он дарил.

Потолок с лепниной в его спальне доказал, что всё случившееся реальность, и она перевела взгляд на снитчи, блестевшие в зареве солнца, нагло скользнувшего сквозь окна. Так же нагло, какой была она, когда не выпила противозачаточное зелье в утро после первой встречи с Гарри. Она мечтала о маленьком чуде, что будет расти внутри неё от человека, в которого в детстве была влюблена.

С физической точки зрения он был великолепным образцом, но его психическое состояние пугало. Он стал мрачным и нелюдимым, так о нём говорили другие.

Но Гермиона хотела ещё раз его увидеть, просто посмотреть в глаза, которые когда-то были таким добрыми, а потом уехать к родителям во Францию. Такому человеку не нужны дети, хоть он когда-то и мечтал о собственной семье.

Она приподнялась на локтях и замерла под пристальным взглядом Гарри, который, полностью одетый, сидел в кресле напротив кровати. Она прижалась спиной к её спинке и приготовилась к линчеванию, подспудно не желая снова быть брошенной.

— Хм, мне уже уходить? — спросила она тихо.

— Ты торопишься?

Гермиона была удивлена его вопросом, ведь должно было последовать прощание, тем более, что её одежда, снова выглаженная, лежала на том же комоде.

— Нет, я просто подумала…

— Ты ошиблась, Гермиона.

От его тона хотелось согреться, так холодно он говорил. Как будто не было вчера нежного любовника, а появился убийца, легко расправившийся с четырьмя преступниками, и неважно, что он был старшим аврором. Так представители власти не поступают. Наверное.

Она всё же улыбнулась.

— Значит, ты узнал меня?

— Нет, — отрезал он и кивнул куда-то рядом с ней, туда, где лежала папка с названием «Грейнджер».

Гермиона раскрыла глаза, схватила её и прижала к себе.

— Ты собирал обо мне информацию? Следил за мной?! Зачем?! Ты справляешься обо всех своих однодневках?

Гарри — как всегда — ответил только на один вопрос и только так, как было нужно ему.

— Считаешь себя однодневкой?

Ухмылка на его лице взбесила Гермиону, и она, направляемая бушевавшими в ней гормонами и страхами, вскочила с кровати и, невзирая на обнажённый вид, вскрикнула:

— Нет, не считаю, но ты выставил меня и предложил денег, как какой-то шлюхе!

Его взгляд изменился, но он продолжал молчать, рассматривая её тело, от всклокоченных волос до промежности.

— Сядь и прикройся, — последовал почти приказ. — Иначе разговор отложится ещё на несколько часов.

Она хотела возмутиться, что не собирается снова отдаваться ему, но поняла, что он и спрашивать не будет, а она позволит всё, потому что не может иначе. Не с этим мужчиной.

С какой лёгкостью и иронией она отшивала хоть и редких, но поклонников, только однажды переспала с однокурсником в Америке, поддавшись скорее любопытству, чем желанию. Но с Гарри. С ним всё было иначе.

Она села и сразу завернулась в одеяло, но тут же задрала подбородок, чтобы напомнить скорее самой себе, что она гордая и независимая женщина.

— Я, помнится, не угрожал тебе, а предложил, — с ухмылкой сказал Гарри, наблюдая за её внутренними метаниями.

— Примерно так же Волдеморт предлагал чистокровным стать Пожирателями, — фыркнула Гермиона.

Гарри дёрнулся от ненавистных слов, но улыбнулся.

— И как же?

— Как хищник прыгает на добычу. Ты совершенно не оставил мне выбора.

Он улыбнулся шире, было видно, как ему понравились её слова. Он встал и подошёл ближе, невообразимо прекрасный и мощный в белой рубашке, брюках и форменной мантии аврора.

— А понесла ты от меня, тоже заявляя мою власть над тобой?! — спросил он серьёзно.

— Что?! — она снова вскочила. — Этого никто не знает, кроме… Я убью Мари. Это Малфой, да? Больничный кобель, чтоб его.

Гарри вдруг искренне рассмеялся, слушая её ворчание.

— Точно, он и мою помощницу совратил. Рад, что ты осталась неприступной. Ведь так?

— Пф, — Гермиона закатила глаза и плотнее запахнула одеяло. — Да я как вспомню его лощёную физиономию, меня передёргивает. Помнишь, как он меня грязнокровкой называл?

— Почему ты перестала писать мне? — вдруг спросил Гарри с серьёзным лицом и подошёл ещё ближе.

— Но я писала тебе! — воскликнула Гермиона, удивившись. — Каждый месяц, пока ты не стал чемпионом в девяносто пятом году. Сначала я подумала, что ты занят подготовкой к Турниру, а потом решила, что больше не нужна знаменитому Гарри Поттеру.

Его выражение лица напугало её, и она снова села.

— Ты не получал моих писем, — не спрашивала, а утверждала она, и Гарри покачал головой. — А сам писал?

— До конца пятого курса и несколько на шестом, но уже не отправил их, — он вдруг резко метнулся к двери, но замер и подошёл к комоду. Он собрал в карман все семь снитчей и, посмотрев на Гермиону, отдал один ей. — Это самый первый, который я поймал ртом на первом курсе. Здесь лежал третий Дар смерти — камень.

Гермиона широко открыла глаза и вспомнила тот треугольный символ, что носил Гарри. Он читала о Дарах смерти в нескольких источниках.

— Дождись меня здесь. Я скоро вернусь, и мы всё выясним. Проси у Кричера, что захочешь, — сказал он и был таков, оставив Гермиону в чужом доме. Ей оставалось только надеяться, что найдет здесь библиотеку, но её планы прервал звонок мобильного.

* * *

Спустя час Гарри Поттер вошёл в ворота Хогвартса в тот момент, когда солнце уже было высоко и его свет словно комьями снега покрывал крыши замка. Он ненавидел это место, особенно из-за того, что когда-то считал его домом. Гарри прошёл внутрь и по бесконечным лестницам поднялся к кабинету трансфигурации, которую неизменно вела директор МакГонагалл.

Прозвенел звонок, и из кабинета высыпали первокурсники, судя по росту и восторженным взглядам. Многие оборачивались на него и тыкали пальцем, а один рыжий студент, самый, кажется, смелый, всё же решился подойти.

— Вы Гарри Поттер?

Тот посмотрел на юнца с высоты своего роста и подумал, что скоро и его ребенок пойдет в Хогвартс, а они с Гермионой будут стоять и провожать его с платформы девять и три четверти. Эта картинка так ярко высветилась в его сознании, как светятся изображения от маггловских проекторов, что он улыбнулся. Хотя это улыбка и получилась несколько пугающей, юный студент не струсил.