Мафиози и его Одержимость. Часть 2 - Джеймс Лайла Страница 13

Я была в объятиях Виктора, его губы прижимались к моей шее, и я чувствовала, как бьется мой пульс. В его присутствии мое сердце колотилось. Валентина не было дома. Он был где-то далеко, занимался какими-то делами. Я знала, что это значит. Виктор молчал, словно читал мои мысли и тоже знал.

Когда Валентина не было дома, он не причинял мне боли — он терроризировал кого-то другого. Мы все стали жертвами его болезненных игр. Мне было интересно, кто еще медленно желал своей смерти, у кого были те же мысли, которые были у меня раньше.

До Виктора…

Теперь я не хотела смерти. Я хотела жить. Ради него. Ради нас. Ради нового начала, вдали от этих стен.

Я люблю тебя.

Прошла неделя с тех пор, как я поняла, что на самом деле означают мои чувства. Слово "любовь" было тяжело осознать. Любовь. Простое слово с тяжелым значением. Оно связывало нас с Виктором. Моя душа принадлежала ему, и он владел моим сердцем.

Я знала, что он чувствует то же самое, или мне хотелось верить, что он чувствует. То, как он смотрел на меня, как баюкал, как занимался со мной любовью. Его прикосновения говорили о его безмолвных словах. В его взгляде читалась тихая вечная клятва.

Я боялась разбитого сердца, боялась потерять его. Виктор пошевелился в моих объятиях, и он поменял свое положение, пока его голова не оказалась на моем животе, и он лежал горизонтально на кровати.

Он уткнулся носом в мой пупок и лежал так с закрытыми глазами. Он выглядел…спокойным.

Боже, он был прекрасен. В свирепой манере темного рыцаря.

Виктор Иваншов был моим утешением. Он был центром моей вселенной, и если он когда-нибудь уйдет, то заберет с собой солнце и оставит меня в темноте…

Но я знала, что он никогда не оставит меня…

Мои пальцы прошлись по упрямым прядям его волос, которые безвольно падали ему на лоб. Я погладила напряженные линии и разгладила их. Губы Виктора дрогнули в легкой улыбке.

Пока Валентин был моими слезами, Виктор был моими улыбками. Я никогда не могла представить, что в этой жизни буду чувствовать что-то еще, кроме сердечной боли, но я догадывалась, что эта жизнь была далека от завершения.

Я вернулась в настоящее, когда Виктор схватил меня за грудь. Он сжал ее, и я тихо рассмеялась, зная, что он хочет, чтобы я обратила на него внимание. Взглянув на его лицо, я увидела, что его глаза открыты и он пристально смотрит на меня.

— В чем дело? — спросила я, успокаивая морщинки между его бровями.

Виктор поднял руку и погладил меня по щеке. Его прикосновение было теплым. То, как его большой палец двигался по моей щеке с нежной лаской, было моим любимым.

Выражение его лица было почти несчастным, как будто он переживал из-за чего-то. Его губы шевельнулись, но я не успела уловить слова достаточно быстро. Я постучала указательным пальцем по его губам, показывая, чтобы он повторил. Он так и сделал, на этот раз медленнее.

— Кто я для тебя? — спросил он. Его глаза внимательно изучали меня, как будто он боялся моего ответа. Он знал, что я чувствую к нему, но прямо сейчас, казалось, он нуждался в подтверждении.

Неужели он не видит шрамов в моей душе, тех самых трещин, которые он теперь заполнял каждой своей частичкой?

— Кто я для тебя? — снова спросил Виктор. В его темных глазах было что-то такое, чего раньше не было. Уязвимость, которую, казалось, только мне позволено было видеть. В его взгляде была нежность. Нежность и слабость ко мне.

При этих словах меня наполнила вспышка красок. — Виктор. Его имя было молитвой, произносимой шепотом. Я стояла на коленях и молилась, чтобы этот прекрасный человек увидел в моих глазах свою ценность.

Я наклонилась и поцеловала его в лоб, как он всегда делал со мной. Мои губы задержались там еще на секунду, и я вдохнула его теплый запах. Он пах как будто он мой.

— Виктор, ты — моя единственная надежда. Мои демоны молчат в твоем присутствии, и ты заставляешь моих ангелов танцевать в гармонии.

Я посмотрела на его губы и он произнес моё имя — Валери…

Вот и все, что он сказал. Мне показалось, что это был шепот. Я представила, как его голос срывается от эмоций, потому что прямо сейчас Виктор выглядел одновременно страдающим и умиротворенным. Как такое вообще возможно?

Я мягко улыбнулась ему, а потом сказала правду. Все это было открыто для него. — Ты и есть земля. А я — небо, которое встречает тебя на полпути, где солнце встречается с горизонтом. Это так просто.

Его глаза мгновение блуждали по моему лицу, прежде чем его взгляд снова остановился на мне.

— Почему ты молчишь? Неужели ты мне не веришь? — спросила я.

Виктор покачал головой. — Я тебе верю. Я просто думаю… — он замолчал, стиснув зубы. Я заметила, как на его щеках задергались мышцы, когда он заскрежетал зубами.

— Думаешь?

— Я просто думаю о том, как мне выкрасть тебя отсюда так, чтобы никто из нас не погиб. Я пытался, Валери. В течение нескольких недель я думал, планировал, размышлял. Валентина не так-то легко одурачить. Я не могу украсть тебя отсюда без того, чтобы Валентин не пришел за нами и не объявил войну. Он беспощаден. Он человек, который любит, чтобы его красивые куклы ломались, и он не из тех, кто легко их отпускает. И, детка, он верит, что ты принадлежишь ему. Ты его любимая марионетка.

Мое сердце заболело, а жжение в глазах усиливалось, пока я боролась со слезами. Слова Виктора были напоминанием о том, каково наше положение на самом деле. Он замолчал на мгновение, и я не могла заставить себя заговорить. Боль была сильной и почти невыносимой. Виктор был прав.

Я была женой Валентина и его любимой куклой. Его довольно сломанной куклой, с которой можно играть. Чтобы выбраться отсюда живыми…оставался только один выход.

— Сначала мне нужно его убить. Но смерть играет со всеми нами. Я не могу рисковать тобой, мышка. Я отказываюсь это делать. Я отказываюсь подвергать твою жизнь еще большей опасности.

— Мне тоже страшно, Виктор. Но я знаю, что время придет. Ты сказал, что ждешь, когда Валентин оступится. Тебе нужна какая-то информация об операциях, которыми он руководит. Ты уже узнал всё?