Хочу тебя напрокат - Айрин Лакс Страница 13

— Я всё прекрасно помню, Хан. Так же как и слова. Твои слова, между прочим! Ты сказал, чтобы я любовников в дом не тащила. А сам это правило нарушаешь. То есть тебе можно, а мне нельзя?

— А ну перестань истерить, Люся, — говорю холодным, тихим голосом.

Одеваюсь, натягивая просторные спортивные штаны и майку-борцовку.

Глаза Люськи ещё сильнее вспыхивают, когда пялится на мои мускулы.

— Нравится тебе или нет, но Диана Самарская будет находиться в моём доме. Её жизни грозит опасность.

— Неужели в нашем городе нет других безопасных мест? — злится, дует губы, понимая, что в этой битве ей верх не одержать.

— Других таких нет. Наш дом охраняется лучше всего, потому что здесь есть самое дорогое. Мой сын. Здесь Ди будет в безопасности.

— Моё мнение не учитывается?! Или ты своих слов не держишь?

— Держу. Ди не моя любовница. Твоё мнение мне по боку, и ты это знаешь. Разговор окончен. Иди, переоденься…

— Я уже переоделась! — отставляет левую руку на талию, медленно проводит правой ладонью по глубокому декольте, в котором покачиваются идеально круглые шары.

Сиськи у неё всегда были немаленькие, а получив доступ к финансам, Люська в себе кое-что отреставрировала, грудь в первую очередь.

Постоянно подчёркивает её, демонстрирует, чуть ли не в нос мне тычет. Непонятно на что надеется.

Упорная, как баран. Не колышет от неё.

Тем более сейчас, когда Люська расфуфырилась в дорогое, длинное платье с высоким вырезом на левом бедре и глубоким декольте. Алое, как те паруса из сказки!

— Люся, млять, ты выпендрилась как на красную ковровую, а у нас — простой, семейный, мать его, ужин! В тесном кругу…

— Самарская — не часть нашей семьи.

Задолбала уже…

Крепко зажимаю ярко накрашенный рот Люси ладонью, хриплю в лицо, перекошенное от злости:

— Самарская — моя семья. Её отец был моим лучшим другом. Почти как брат. Что бы ни случилось, какая бы кошка между нами ни пробежала, я я всегда помогу. Как своим близким. Так что не рыпайся, Люся. Не испытывай моё терпение на прочность.

Жена царапает руку ногтями, вынуждая разжать захват, и тихо говорит:

— Если Клим тебе был как брат, то Диана — как племянница? Но у тебя на неё стоит. Не отрицай. Может быть, я не самая умная в мире женщина, но в стояках я разбираюсь!

— Ну, хоть в чём-то ты хороша. И я снова повторю. Тебя это не касается.

Смотрю на свою ладонь, перепачканную красной помадой, и на рту Люси помада тоже сильно размазалась.

— Значит так, иди и переоденься. Скромнее!

— В платье Золушки с передником горничной?! — снова пенится Люська.

— Да пофиг. Всё равно лучше этого! — киваю на платье. — Сына ещё не привезли? Няня задерживается. Ты ей звонила?!

— Не звонила. Занята была.

— И чем же? Лицо размалёвывала? Лучше бы про сына вспомнила!

— Тебя это тоже касается! — парирует Люська. — Едва порог дома переступил, сразу о Самарской поинтересовался. А как ты к ней в комнату кинулся, узнав, что она чёрт знает сколько из комнаты не выходила и целый день ничего не ела! — посмеивается, отходя к двери. — Седина в бороду, бес в ребро!

Люся резко распахивает дверь и осторожно прикрывает её.

Влупливаю удар кулаком в стену. Токсичная баба, как отстойник радиоактивных отходов, млять!

Но в чём-то она права. Мысли о Диане затмили всё. Даже мысли о сыне.

Холодок пробирается глубоко внутрь, отрезвляя: неужели я так и буду на всю голову отбитым, напрочь повёрнутым, стоит только подумать о девчонке?

Нужно остыть и найти душевный баланс и сконцентрироваться, как перед выполнением сложного задания.

Впереди ещё ужин.

Ужин и немало сюрпризов.

Диана

Я переодеваюсь в лёгкую, светло-серую тунику и джинсы скинни, тщательно высушиваю волосы, но без привычного бальзама, волосы распушаются во все стороны, как одуванчик. С трудом собираю их в высокий хвост на затылке.

Гипнотизирую взглядом часы. Хочется, чтобы минутная стрелка замерла и никогда не приближалась к назначенному часу, когда должен состояться ужин.

Моё желание остаётся неисполненным, время бежит галопом.

Тук-тук-тук по двери спальни.

— Диана Климовна…

Морщусь, услышав, как звучит моё отчество. Я люблю своего отца безмерно, но имя в сочетании с отчеством звучит глупо!

Подхожу к двери и распахиваю её, смотря в лицо прислуге.

— Вас приглашают к ужину. Спуститесь?

«Ни за что на свете! Только через мой труп!» — лишь мысленно.

— Конечно, я уже иду, — вслух.

Плотно закрыв дверь комнату, медленным шагом направляюсь к лестнице, спускаясь по ней.

Отсчитываю ступеньки, и на каждой четвёртой сжимаю и разжимаю пальцы.

Почему так сложно и нервно?!

Никогда так не волновалась. Всегда была бойкой и весёлой.

Всегда до событий трёхлетней давности. Потом я словно во всего разбегу решила проскочить на Платформу 9¾, но лишь влепилась в кирпичную стену реальности, и никаким волшебством здесь не пахнет.

Только суровая проза жизни, которая, к сожалению, часто оказывается сукой.

Внизу уже слышны голоса. Высокий, приторный — Люськин. Детский, звонкий смех, низкий бас — Хана.

Бум. Бум. Бум.

Ещё сильнее удары пульса по вискам. От страха и неуверенности к горлу горьким комом подкатывает тошнота.

Я не знаю, как смогу отсидеть ужин и не шлёпнуться в обморок.

Замираю на последней ступеньке и цепляюсь пальцами за перила лестницы, чтобы не упасть. Холодные пальцы скользят по перилам, не в силах удержаться на одном месте.

Мне нужен глоток свежего воздуха и оказаться как можно дальше отсюда.

В-ж-ж-ж-ж…

В голову ударяет что-то острое. Я вскрикиваю от испуга и слышу мерное жужжание, от которого почему-то дёргает волосы и жжёт кожу головы.

Я поднимаю вверх руку и с ужасом понимаю, что мне в волосы вцепилась какая-то игрушка!

С лопастями.

В комнату с громкими криками:

— Папа! Папа! Папа! — влетает мелкий пацан, а в ручонках у него пульт управления.

Следом громкий топот.

— Тимур, отдай! Не то вертушка куда-нибудь…

Темирхан замирает на пороге, смотря на меня.

— Влетит.

Сын Темирхана останавливается на месте, разглядывая меня. Пальцы левой руки ползут вверх, ковырять ноздрю. Темирхан отдёргивает его руку, говоря: