Шанс на любовь - Адалинда Морриган Страница 13

— Вика, проснись, — знакомый голос раздался тихим шепотом у меня над ухом.

Я резко приподнялась, затуманенное состояние после сна моментально прошло.

Виктор опираясь о кровать, возвышался над мной с обеспокоенным выражением лица. Какого черта меня разбудили посреди ночи?

Нахмурившись, я приподнялась на локте и недовольно пробормотала: — Что такое?

— Ты проснулась, — сказал он немного отсутствующее. — Ты, наконец-то, проснулась! — повторил он немного громче и обнял меня, насколько это позволяли обстоятельства.

— Я уснула? — Спросила я Виктора, пока он задумчиво за мной наблюдал. — Как долго я спала?

— Уже утро. Ты так крепко спала, я не мог тебя разбудить.

— Который час?

— Семь утра.

Это объясняет, почему я чувствую себя так, будто у меня песок в глазах. Я моргнула еще пару раз и запустила руку в свои волосы. Секундочку, я что уснула у Виктора дома? Почему гостиная стала больше? Я огляделась вокруг еще раз, затем поняла, что диван, был частью раздвижной системы, которую кто-то открыл, пока я спала, делая гостиную более просторной.

Скидывая одеяло, я встала, повернулась спиной к Виктору, и натянула джинсы. Факт, что в помещении стало абсолютно тихо, невозможно было не заметить. Я решила не обращать внимания на это. Я скрутила одеяло и положила на подушку, затем повесила рюкзак на плечо и схватила кеды, как раз вовремя, чтобы услышать как Виктор попросил:

— Не уходи.

— Я не могу. Мне нужно домой.

— Пожалуйста. Совсем немного.

Улыбка Виктора погасла, печаль окутала его.

— Я должна. Ты много чего обо мне не знаешь, я не могу делать все, что захочу, идти куда захочу. — Взяв его за руки, я крепко сжала их. — Все не так просто как хотелось бы. Я нашла тебя, но не хочу снова потерять тебя.

Я открыла рот, чтобы возразить — потребовать, чтобы он забрал меня с собой. Куда бы он ни направлялся, я заслуживала быть рядом с ним.

У меня не было другого выбора.

Я достаточно сильна, чтобы сделать это.

Он будет охранять меня.

Я ему доверяю.

Чтобы доказать это, я повернулась к нему спиной и направилась домой.

Я даже не оглянулась.

Я должна была оглянуться назад.

Я не смогу сделать, что дядя от меня просит. Я не смогу предать его.

Я направилась в сторону своего дома.

Рассвет сделал все возможное, чтобы отодвинуть луну, земля блестела от дождя. К тому времени, как я поднялась на крыльцо, мое сердце превратилось в снежный ком.

Было труднее всего попросить меня остаться.

Я не знала, сможет ли он когда-нибудь простить меня, если я предам его доверие.

Если что-то случится…

Я отрицательно покачала головой.

Ничего не случится.

Мне не следовало возвращаться.

Мне следовало бежать в противоположном направлении.

Я подчинилась, потому что верила своему дяде. У него есть то, что мне нужно.

Мне не следовало доверять ему.

Но другого выбора у меня нет.

Я чувствовала, как от напряжения сжимается желудок. Руки вспотели, про себя я молилась, чтобы все прошло нормально.

Я вошла в дом, отключив сигнализацию. Я любила этот момент. Входя в дом, я с удовольствием рассматривала со вкусом декорированные комнаты, их чистый и свежий запах, смешанный со сладостью ароматической смеси.

Я закрыла дверь и заперла замок одним движением. Я была так растеряна, что не сразу зажгла свет. И в следующий момент она замерла в темноте, поскольку почувствовала, что не одна в доме.

Я услышала щелчок, когда он включил лампу в холле:

— Ну и где ты была? — спросил дядя, своим громким, глубоким голосом. Я вся покрылась мурашками, пока он говорил.

— Мне же не пять, я хожу там где я хочу.

— Интересно. Ты живёшь в моем доме, я тебя все время кормил и поил. Ты должна благодарить меня. А теперь отвечай, где ты была? — закричал он.

Я вздрогнула от его тона, пытаясь предугадать, что он сделает, ударит меня или что нибудь похуже.

— Я была с другом. Ты его не знаешь.

Он хмуро посмотрел на меня и повернулся к тумбе, которая была возле его кресла, сложив вместе руки и слегка покусывая нижнюю губу он рассматривал то, что на ней лежало.

— Друг. Не знаю… — шептал он. Он схватил бумажки и кинул их в меня. — Вот этот ублюдок твой друг? Вот с ним ты всю ночь провела? — Мои глаза сначала обратились к моему дяде, потом на бумажки возле моих ног. Это были мои рисунки, а точнее лицо Виктора, которого я рисовала много и много раз.

— Ты их взял у меня из комнаты!

Дядя вскочил со своего стула.

— Черт возьми! Виктория, ты глупая маленькая сучка! — прорычал он и, схватив меня за руку, грубо отпихнул. Моя спина вдруг ударилась о стену, я почувствовала боль и закусила губу, чтобы не заплакать. Слезы сделают только хуже, он ненавидел слезы, говорил, что плачут только слабаки. В его глазах был гнев и жестокость, он занес руку, презрительно глядя на меня. Я задержала дыхание, ожидая удара. Я знала, что ничего не могу сделать, кроме как молча принять удар. Он размахнулся и залепил мне пощечину.

Всему рано или поздно приходит конец, так же случилось и со мной, когда он показал, кем я именно была для него. Мое сердце начало изнывать от боли, когда я поняла, какая жизнь у меня. Иногда он был заботливым и нежным, а в следующую минуту становился жестоким и относился ко мне как к какой-то грязи.

Непробиваемой. Бесчувственной. Вот какой я хочу быть. Это ломает меня и с каждым разом все сильнее. И в один из таких дней я сбегу, оставив все это дерьмо позади. Если бы только не моя гребенная зависимость узнать своих настоящих родителей. Если бы только я не хотела этого больше, чем свою свободу.

Мои колени сильно дрожали поэтому, я не была уверенна, что смогу стоять.

— Ты никогда, слышишь, никогда не сможешь быть счастлива пока я тебя не разрешу. Ты будешь делать все, что я тебе скажу.

— Не буду. Я больше не буду тебя слушать. — шепотом сказала я и отвернулась.

— Не смей отворачиваться от меня. — Его рука схватила меня за горло, и он сжал его, таким образом, доказывая свою власть. — Ты будешь меня слушать, иначе ты никогда не узнаешь о своих родителей. Я сделал все, чтобы они тебя не нашли. Ты обязана мне жизнью.

— Почему я?

— Я хочу мести за своего брата. Я хочу каждого уничтожить, кто виновен в его смерти. И первый будет твой друг. Говори ты все сделаешь? — его терпение было на грани.