Его невинная заложница - Лавли Рос Страница 13

Соберись, Катя!

Но как?

Я слабее, чем нужно.

Меня хватает лишь на то, чтобы шагнуть к раковине. Пока доктор негромко переговаривается с Арманом, я наклоняюсь к крану. Умываю лицо холодной водой, а потом делаю несколько глотков. Кривлюсь от противного вкуса, но все равно пью.

Главное не расплакаться…

Я вздрагиваю, когда за спиной хлопает дверь. Резко выпрямляюсь, решив, что это прибыл Ровный, но выходит наоборот. Врач вышел из комнаты, и я оказываюсь с Арманом наедине. Нет смысла прятаться от него, так что я смотрю в сторону кушетки и замечаю, что он повернул голову в мою сторону. Смотрит неотрывно то на мое разбитое лицо, то на ладони, которыми я цепляюсь за борт раковины как тонущий за спасательный круг.

— Подойди.

Меньше всего я хочу приближаться к нему. Даже в таком состоянии Арман пугает меня. Это не тот липкий страх, который я испытываю к Дикому и некоторым парням из клуба, но я все равно боюсь Армана.

И все равно иду к нему. Повинуюсь приказу.

— Насчет этого не врала, — задумчиво произносит Арман, когда я приближаюсь к кушетке и нависаю над ним.

Странно даже в таком положении, я все равно остро чувствую, что Арман надо мной. Что он тут хозяин и только ему решать, что будет происходить в следующую секунду.

— Насчет чего? — спрашиваю робко.

Меня плохо держат ноги, и я обхватываю поручень кушетки крепче. Арман замечает это и хмурится.

— Что боишься боли.

Мне кажется или он впервые отвечает на мой вопрос? Таким голосом точно впервые — ровным и без издевки, будто между нами действительно возможен нормальный диалог.

— Все боятся боли, — говорю, только чтобы не молчать рядом с ним.

Почему-то от тишины только хуже. А, когда слышу его интонации, даже грубые и ледяные, незаметно выдыхаю. Ведь это своего рода подсказка, я хоть примерно понимаю, что он сейчас испытывает и могу прикинуть, к чему готовиться. А в тишине я начинаю ждать самого худшего, особенно в нынешнем состоянии. Весь вечер случалось только худшее — Армана ранили, потом я поняла, что он не верит моим слова, потом увидела, как умер человек на парковке клуба, а потом еще Дикий и его жестокость…

И правда, как я до сих пор стою на ногах?

— Ты не так, — низкий баритон Армана заполняет все пространство, как и его тяжелая энергетика. — Тебя что часто избивали?

Мотаю головой.

Арман выдыхает с глухим угрожающим рыком и я инстинктивно отшатываюсь от него.

— Блять, Катя, — рычит. — Хватит дрожать!

— Я не специально.

— Сядь уже, — Арман показывает ладонью место рядом со своим бедром и прожигает насквозь потемневшими глазами. — Это очень херово, когда у медсестры дрожат руки. Ты как мне капельницу будешь ставить?

— Я успокоюсь, успокоюсь… Мне просто нужно пару минут.

Я все-таки прижимаюсь к краю кушетки, но садится не решаюсь. Взгляд сам падает на широкую ладонь Армана, которая лежит рядом. Я вспоминаю, как сжала ее и переплела наши пальцы, пока Арман плохо понимал, что происходит из-за боли. Мне отчаянно хочется почувствовать это вновь, даже кажется, что от этого станет легче. Я успокоюсь и смогу говорить без всхлипов.

Но сейчас нельзя, Арман не позволит.

— Дикий постарался? — спрашивает он после паузы, которую как будто дал мне, чтобы я чуть пришла в себя.

— Да.

— Он что-то говорил? Когда бил?

— Что это я виновата, что Дитмара убили из-за меня…

Боже, Арман же еще не знает, что произошло на парковке!

Я вспоминаю об этом и о том, что там на меня показал их враг. Я сама думала, что сестра подставила Дитмара под пули случайно, но на парковке прозвучало слово “помогала”. А это намного хуже. Это не бабская глупость, это уже настоящее предательство.

Зачем Яна это сделала? Ее заставили? Угрожали? Мысли сбиваются в кучу, и я встряхиваю головой, чтобы отогнать их. Я думаю не о том, мне нужно объясниться с Арманом. Придумать, что сказать ему, чтобы смягчить удар и не стать настоящей предательницей в его глазах. Тогда я не выживу, последний мостик к спасению рухнет.

— Арман, — прохладный голос Ровного раздается после скрипа двери.

Я тут же отстраняюсь от кушетки, словно есть необходимая дистанция, которую я должна соблюдать от Армана при посторонних.

— Я ездил к перекрестку, где мы упустили вторую машинку, поэтому так долго.

— Это потом. Видишь ее лицо?

Арман указывает на меня.

— Да.

— Я говорил, чтобы такого не было? — в голосе Армана перестукиваются кубики льда.

Ровный послушно кивает, но продолжает.

— Дикий сорвался, — оправдывается он. — Я его не защищаю, но понять могу. Мы повязали одного из нападавших и он показал на нее. Сказал, что она помогала им.