Любовь на капоте - Лёка Лактысева Страница 13

Маринка всегда любила приходить к нам с мамой в гости, а уж когда осталась без родителей, то вообще почти поселилась у нас. Дома ей было одиноко, тяжело и грустно, хотя, надо отдать должное Семенычу: он очень старался поддерживать и ее, и Стаса.

Вот так и получилось, что Тресольцев познакомился с моей мамой, которая к тому времени уже года три, как была в разводе. Ну, а дальше… Как-то они сблизились, сдружились, объединила их забота о детях: моя мама к Маришке всегда хорошо относилась, смеялась, что я себе сестренку нашла. Дядя Андрей тоже был не женат, так что к тому моменту, когда нам с Маринкой пришла пора идти в выпускной класс, ее дядя и моя мама стали мужем и женой. А Маринка и Стас стали вроде как моими сводными братом и сестрой.

По характеру моя подруга и ее брат – полные противоположности. Маринка – веселая, общительная, кокетливая. Любит посмеяться, в любой компании чувствует себя как рыба в воде. Стас – товарищ стеснительный, флегматичный, да еще и молчальник, каких поискать. Даже дома, с близкими людьми. А уж в окружении незнакомых людей из него вообще слова лишнего не вытянешь! Наверное, потому и не женат до сих пор.

Главная любовь моего сводного братца – догадаться, думаю, несложно – автомобили. Не зря же он водитель-универсал. Андрей Семеныч, если честно, надеялся, что Стас не в пожарку пойдет служить, а к нему, Семенычу, в автосалон мастером работать. Но Стас, хоть и молчаливый, но упертый. Сказал: буду спасателем – и стал им. Но дяде Андрею все равно помогает сильно в свободное от работы время.

Правда, с тест-драйвом – это они что-то новое замутили. Ну, тем интереснее!

***

В общем, приехали мы со Стасом после работы к Семенычу. Он тут же нас обоих в оборот взял:

– Привет, молодежь. Вы вдвоем? Прекрасно! Значит, предоставите мне не только отчет, но и фотоматериалы. Полинка, ты же вроде фотографией увлекалась? Сможешь несколько красивых кадров изобразить?

– Смогу, дядь Андрей. Только мне б на занятия не опоздать…

– А вы после занятий пофотографируйте. Как раз на закате красиво будет…

– Хорошо! – не стала спорить я. Ну, а Стас, как всегда, отмолчался. Впрочем, молчание – знак согласия.

Чтобы не задерживать нас долго, Семеныч сразу же Стасу ключи вручил от новенького джипа марки Lexus RX. Мне – профессиональную цифровую фотокамеру Nicon.

– Все, езжайте, не буду задерживать, – махнул нам на прощание и тут же схватился за трубку зазвонившего телефона.

… Эх! Лексус! Серебристый! Красавец – каких поискать… Даже я, при всей моей нелюбви к автомобилям, не могла не восхититься этим великолепным представителем успехов японского автопрома. Что до Стаса – то он просто наслаждался каждым прикосновением к своему идолу. Правда, внешне это почти никак не выражалось. Стаса надо очень хорошо знать, чтобы понять, что он чувствует.

– Давай, Кума, грузись! – открыл он передо мной дверцу.

Я влезла, уселась, потянулась к дверце, но Стас мне дотронуться до нее не дал. Буркнул:

– Сам! Пристегнись. – И аккуратно, вообще без хлопка, закрыл салон.

И дело вовсе не в чрезмерной галантности моего братца. Просто он мне столь ответственное действие доверить не смог. А вдруг хлопну слишком сильно?

До «ЭргоДрайва» добрались быстро и без происшествий. В дороге Стас коротко, но емко излагал мне основные впечатления от езды на новом авто:

– Ход мягкий. Руль поворачивается легко. Мотор мощный, машина разгоняется мгновенно, несмотря на большой вес.

Ну и далее в том же духе. Если бы я просто записала то, что он говорил – отчет получился бы очень сухой и краткий. Придется мне поднапрячь фантазию, чтобы из этих коротких реплик интересную статью слепить…

Припарковались на стоянке ровно за пять минут до начала занятия, так что я поспешила выпрыгнуть из джипа и, послав братику воздушный поцелуй, помчалась на автодром.

Мимо стойки администратора пролетела, не останавливаясь, Виктору на ходу помахала и поулыбалась в знак приветствия, чуть не бегом добралась до гаражей.

Шкода уже ждала меня у ворот бокса: видимо, кто-то на ней до меня катался. Казанцева поблизости видно не было.

– Ну, привет, железный монстр! – поздоровалась я с машиной чуть насмешливо, думая о том, что с Лексусом она, конечно, не сравнится.

– Очень остроумно, Полина, – ответила мне Шкода скрежещущим, полным раздражения и недовольства, голосом Казанцева.

Я аж подпрыгнула от неожиданности!

– Ой! вы здесь?! – Не раздумывая, поспешила обойти автомобиль: показалось, что голос откуда-то из-за машины доносится.

Но за машиной Александра Аркадьевича не было. «Видимо, он внутри», – сообразила я и наклонилась к окошку со стороны пассажирского сидения, чтобы заглянуть в салон. Наклонилась – и чуть не въехала носом в покрытый испариной смуглый лоб своего тренера. Наклоняясь, потянулась к окошку руками, чтобы опереться, и… мои ладони легли поверх судорожно сжатых пальцев мужчины.

От неожиданности я замерла на несколько мгновений, пытаясь понять, что вообще происходит. Потом медленно отклонилась, села на пятки, глядя в перекошенное лицо с подрагивающим уголком рта. Уф! Неловко-то как получилось…

И вообще: что – ради всего святого – с этим мужчиной происходит?! С чего он вцепился в эту дверцу так, что аж костяшки побелели? Потный лоб, расширенные зрачки, дергающийся в нервном тике рот – такое ощущение, что человек переживает острый приступ боли. Но тогда о какой тренировке может идти речь?

– Александр Аркадьевич, если вы себя плохо чувствуете, мы можем перенести занятие на другой день. – Предложила я нейтральным тоном.

– Со мной все в порядке. Садитесь за руль и езжайте на автотрек. – Прохрипел в ответ мой наставник.

Если то, что я имею несчастье наблюдать, называется «все в порядке», то страшно подумать, как выглядит в исполнении господина Казанцева номер под названием «со мною что-то происходит»...

Тем не менее, спорить с преподавателем я не рискнула. Выпрямилась, обошла шкоду, села за руль....

Итак: зажигание, сцепление, первая передача, газ – поехали! Въехала на автодром, свернула направо, повела машину по кругу против часовой стрелки. Едем. Казанцев молчит, дышит тяжело, смотрит в сторону. Я тоже молчу. Круг, второй. Разворачиваю машину на сто восемьдесят, еду по часовой стрелке. Казанцев молчит. Я молчу. Круг. Второй. Интересно: мы так все два часа кататься будем? Многому же я научусь таким макаром…

Уже собралась заговорить, даже воздух в грудь набрала, но тут Казанцев оторвался, наконец, от созерцания пустых трибун за окошком. Повернул голову так, что вместо русого с проседью затылка мне стал виден его профиль, и заговорил, сверля взглядом лобовое стекло:

– Полина, прошу меня извинить за неловкую ситуацию. Боюсь, я был недостаточно вежлив и корректен с вами.