Соблазн для троих - Дарина Кардашьян Страница 12

И это говорил мне мужчина, который завел любовницу вдвое моложе себя, а законную жену запер на ключ!

- Не могли допустить, чтобы я сидела здесь голая? – перебила я короля и засмеялась. – Ну как, милорд? Убедились, что я одета? По-моему, вы поторопились увидеть разврат там, где его не было.

- Просто ошибся, - невозмутимо отозвался он.

- Бывает, - также невозмутимо согласилась я. – А куда вы так спешили, можно спросить?

- У королей много дел, - сдержанно ответил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Получалось, что разговаривали только мы с ним, а все остальные молчали, как жареные барашки, тупо поворачивая головы то в мою сторону, то в сторону короля – в зависимости от того, кто из нас говорил.

- В этот замечательный день надо радоваться жизни, милорд, - заметила я. – Дела подождут.

- Дела не могут ждать.

- Дела, как раз могут, - засмеялась я. – А вот жизнь не ждет. Состаритесь – и что вспомните? Как в солнечный день спешили мимо милых дам по каким-то делам?

Он продолжал смотреть мне в лицо – даже не стрельнул глазами на мои бедра или грудь. Каменный человек! В какой-то миг я подумала, что сошла с ума, заигрывая со статуей. Но тут же лисья чуйка подсказала, что этот мужчина – вовсе не статуя. Пожалуй, он будет погорячее своих сынишек, вместе взятых.

И опять мне на ум пришло сравнение с вулканом…

Однажды я видела, как гора взрывается огненными потоками – это было страшное и великолепное зрелище. От которого все шерстинки вставали дыбом, и сердце прыгало зайчиком. Что-то подобное я испытывала сейчас, и больше всего мне хотелось пробить невидимую  каменную стену, за которой король прятал свою страсть.

Я ждала ответа – и дождалась. Но совсем не того, которого ожидала.

- Моё время давно прошло, прекрасная Бьянка, - спокойно сказал король, улыбнувшись уголками губ. – Милыми дамами следует заниматься милым юношам… которые ещё не обзавелись семьями, - тут он перевёл взгляд на сыновей и улыбаться перестал.

На принцев его взгляд подействовал, как каскад холодной воды на голову. Они мигом состроили скорбные и серьезные физиономии, и закивали, подтверждая слова отца.

Лицемеры! Какие, всё-таки, лицемеры человеческие мужчины!

- Да вы ещё больше кокетка, чем я, ваше величество, - сказала я дерзко и перевернулась на спину, опираясь теперь на оба локтя и подставляя лицо солнцу.

Самая соблазнительная поза, когда хочешь поразить мужчину в сердце и кое-куда пониже. Я уже сто раз и даже больше проворачивала такое. Стоит лишь выставить груди и запрокинуть голову, как мужчины забывают о правилах и учтивости, и превращаются в диких животных.

На берегу пруда стало особенно тихо. Даже слуги, крутившие вертел с насаженным на него барашком, замерли, позабыв про мясо, которому полагалось равномерно обжариваться с двух сторон. Что уж говорить о принцах, и… о короле. Я почувствовала такой мощный удар волны желания, что едва не захихикала. Каменный мужчина совсем не каменный!

Но скосив глаза, я поняла, что радоваться рано. И даже засомневалась в лисьей чуйке – не утратила ли я нюх на страсть, слишком долго проведя в людском плену?

Лицо короля было невозмутимым, он отпил вина из бокала, закусил долькой яблока и еле заметно усмехнулся. Ах ты ж, лисьи хвостики! Строит из себя монолит, хотя только и мечтает, что засунуть свой член в какую-нибудь горячую норочку, чтобы спустить пар!

- Вы бросаетесь словами, которые очень похожи на оскорбление королевского достоинства, - заметил его величество.

- Вы обиделись из-за кокетки? – отозвалась я и капризно надула губы. – Да ладно вам, милорд! Кто же вы, как не кокетка, если говорите о своем возрасте, и о том, что ваше время прошло? Напрашиваетесь на комплимент?

В глазах его блеснули искорки, и я поздравила себя, что смогла его заинтересовать.

- С каких это пор юные леди говорят комплименты мужчинам? – осведомился король, жестом требуя еще вина, и его бокал наполнили до краёв. – Ваше здоровье, Бьянка, - король отсалютовал мне бокалом и выпил больше трети.

Ах, ваше величество, да вы заволновались слишком сильно! Иначе с чего бы вам пить с утра пораньше?

- Не вижу ничего дурного в том, чтобы говорить правду даже мужчинам, - сказала я, невинно распахнув глаза. – Ваше величество не доволен правдой?

- Смотря какая это правда, - подхватил король.

Похоже, ему понравилась наша словесная перепалка, и я решила извлечь из этого максимум пользы.

- Вы вольны наказать меня, если то, что скажу, вам не понравится, - я перевернулась на живот и начала болтать ногами, изображая проказливую шалунью, - но я всё-таки скажу…

- Рискните, - разрешил король, отставил бокал и откинулся на спинку кресла, глядя на меня сверху вниз со снисходительной насмешкой.

- Я вижу перед собой мужчину, полного сил, - начала я, беззастенчиво разглядывая короля с головы до ног и обратно. – Мужчину, который всегда побеждает, в том числе и на фронте любви. Вижу мужчину, который хитрый, как лис, потому что предпочитает не расчехлять своего оружия без необходимости…

- Какое бесстыдство!.. – ахнула леди Бертрана.

Король, не взглянув на неё, вскинул руку, и принцесса замолчала, оскорблено поджимая губы.

- …потому что нельзя показывать врагу оружие раньше времени, - продолжала я. – Ваше величество – отменный стратег, и, наверняка, очень хорошо играет в шахматы.

- О да, отец обожает эту игру, - вмешался принц Ричард. – И всегда выигрывает.

- Даже не сомневалась, - радостно поддакнула я. – И если его величество не настолько высокомерен, чтобы снизойти до игр с женщинами…

Леди Бертрана попыталась ахнуть во второй раз, но король только лишь похлопал ладонью по подлокотнику кресла, и ей пришлось проглотить свои ахи вместе с яблочными дольками.

- …если вы захотите, мы могли бы сыграть пару партий, - я широко улыбнулась. – Уверена, смогу выиграть три партии подряд.

- Ого, какое самомнение, - король поднялся из кресла, и теперь возвышался надо мной, как каменное изваяние из дворца великанов. – Сожалею, леди Бьянка, но у меня нет времени на игры. Я и так уделил вам слишком много времени, а теперь прошу простить – дела ждут, - он поклонился с излишним усердием, так что этот поклон больше походил на оскорбление, чем на знак уважения.