Запрет на чувства - Валентина Кострова Страница 12

— Серхат, оставь нас, — приказывает Каана, Серхат ободряюще мне улыбается и уходит из комнаты отдыха. У меня сбивается дыхание, а кожа на шее покрывается мурашками. Чувствую его взгляд на затылке, чувствую, как жар с шеи медленно опускается вниз. Облизываю губы. Хочется пить, стакан с водой в руке, а поднести его к губам мне не хватает сил. Я полностью сконцентрирована на ощущениях, которые вызывает мужчина за спиной. Такого никогда не было со мной. Никогда… Чтобы один только взгляд вызывал в груди пожар. Сгребаю остатки своей смелости и дерзости, прикрываю глаза и только после этого с насмешливой улыбкой оборачиваюсь.

— Я так понимаю, вы пришли сейчас торжественно сообщить, что не принимаете меня на работу. А знаете… Я, пожалуй, и не расстроюсь, потому что работать на вас я не хочу. — делаю шаг в сторону Каана, смотрю в его карие глаза, вспоминаю Алекса в тюрьме. — Вы высокомерный, наглый, считающий, что все перед вами должны стелиться! — его губы дергаются в сдерживаемой улыбке.

— Никогда за раз столько не выслушивал приятных комплиментов. Я почтен, что моя персона вызывает в вас такую бурю чувств, — скрещиваемся взглядами, как шпагами, только лязга металла не слышно, но вот напряжение вполне ощутимо. Слабость в коленках, дрожь в руках, я не понимаю, почему этот мужчина действует на меня странным образом.

— Спешу вас разочаровать, Лея, — нагибается ко мне, слишком близко, так близко, что я чувствую запах его парфюма, чувствую его запах тела. Лимит моей храбрости вот-вот будет превышен, а еще нужно достойно уйти.

— Я вас принимаю на работу с испытательным сроком на два месяца, вы мне попробуете доказать, что сегодняшние заминки с китайцами — это недоразумение, — он так пристально смотрит на мои губы, что против воли их приоткрываю и облизываю все же. Взгляд Бергикана на глазах превращается в черную дыру.

— Мне приступать завтра? — мой голос звучит совсем глухо, мужчина моргает и вновь смотрит немного иронично и одновременно заинтересовано.

— Да. Вам выдадут на первом этаже возле стойки информации пропуск. Дресс-кода в компании я не требую, только, — его взгляд опускается на мою грудь, ощущение будто раздел, полюбовался и одел, — не разрешаю мини, вызывающие вырезы и прозрачность одежды. Это отвлекает от работы, Лея.

— Я вас услышала, господин Каан.

— До завтра, госпожа Лея, — вновь смотрит на губы, опять хочется их облизать, сдерживаюсь. Он кивает головой и уходит, тем самым дает мне время перевести дух. Я сразу же обессиленно падаю на диван, все еще держа в руке стакан с водой. Прикрываю рукой глаза. Как мне с ним работать? Постоянно сбегать куда-то на полчаса, отлучаться, давать себе возможность перевести дыхание. И долго мне так?

— Лея, все хорошо? — голос Серхата заставлять взять себя в руки и вымученно улыбнуться. — Каан сказал, что берет тебя на работу.

— Да. Завтра приходить.

— Я передам твои анкеты в отдел кадров вместе с документами об образовании. Нужно будет соблюсти несколько юридических тонкостей, ты ж понимаешь, что принять на работу иностранку намного муторнее, чем местного.

— Да, я изучала данный вопрос, прежде чем отважилась переехать в Турцию.

— Помнится, ты говорила, что у тебя здесь работает брат. В каком отделе? — вот тут я напрягаюсь. Я ждала этого вопроса с первой минуты, как встретилась с Серхатом. Именно к нему меня привела девушка из отдела кадров. Он меня узнал, но не стал теребить воспоминания, так как нужен был срочно переводчик и успеть еще представиться Каану Бергикану.

— Он уволился буквально через пару дней после нашего с вами знакомства, — я уповаю на то, что высшее начальство не интересуется делами тех, кто уволился, кто принят на работу, если это не касается руководящего состава.

— Жаль, мы в Турции очень ценим семью. Он тоже русский, как и ты? — меня накрывает паника. Простой вопрос и сейчас раскроется мой замысел.

— Нет. Он не русский, — нервно улыбаюсь. — Мы с ним кузены. Его мама родная сестра моей мамы, поэтому мы с ним не имеем общей фамилии, а тетя Маша после окончания университета уехала в Стамбул. Здесь встретила своего мужа и осела.

— Интернациональная семья. Мне приятно, что будешь теперь работать у нас в холдинге. Хорошего дня тебе, Лея, — Серхат улыбается, оставляет меня. Милый. Ничего так. Можно даже присмотреться, только вот вряд ли это возможно. Я планирую быстро найти нужные документы и вызволить брата из тюрьмы. И потом…потом плевать на теплый климат восточной страны, нужно уговорить брата вернуться в Россию или вместе переехать в какую-нибудь европейскую страну.

Допиваю воду. Беру сумочку, небрежно брошенную на стол, покидаю комнату отдыха. Еще не дойдя до лифтов, замедляю шаг, крепко сжимаю в руках сумочку. Это просто какой-то злой рок, постоянно сталкивая и оставляя наедине с мужчиной, от которого у меня возникает необъяснимая слабость в ногах и туман в голове. Я смотрю ему в спину, он словно чувствует мой взгляд, лишь поворачивает вбок голову. Вновь сердце заходится в тахикардии, немеют пальцы рук и ног. Между нами полметра, сократить расстояние до минимум не могу. Все во мне горит красным цветом, цветом опасности. Створки лифта разъезжаются в стороны, Каан Бергикан встает вполоборота и жестом руки предлагает мне войти первой. Я захожу, медленно оборачиваюсь. Мужчина заходит следом, вижу кто-то спешит, но, увидев начальство, замедляет шаг.

Стискиваю зубы, едва дышу. На панели загорается единица, и мужчина поворачивается полностью ко мне. Его глаза замирают на моих губах, я чувствую невообразимую их сухость. Нужно что-то сказать, не молчать, разрушить возникшее притяжение, разрядить наэлектризованный воздух между нами.

— Как вам Стамбул после Москвы? — мне хватает сил немного приподнять уголки губ в подобие вежливой улыбки.

— Я еще плохо с ним познакомилась. Но уверена, что полюблю этот город всей свой душой. Мне всегда нравился Восток, его традиции, его кухня и культура. Я чувствую, что все вокруг почти родное, словно когда-то я здесь была, но вынуждена была уехать в другую страну.

— У нас в стране большая ценность представляет семья. Семья — это оплот твой жизни. Как отнеслись ваши родные к переезду в другую страну?

— Я сирота, — тут же вспоминаю ложь Серхату, поспешно поясняю: — У меня есть кузен, он живет в здесь с рождения. Вы абсолютно правы, что семья самое главное, без тети и дядя я бы не рискнула оставить страну, в которой родилась.

— Родители?

— Они умерли, — правда в этой череде лжи. Каан понимающе кивает головой, я вспоминаю скупую информацию о нем. Его родители тоже умерли, в этом мы с ним похожи.

Лифт замирает и бесшумно открывает дверки. Вновь меня первую пропускают. Он идет сзади, его взгляд я по-прежнему чувствую затылком, чувствую легкое покалывание между лопатками. Домой, открыть бутылку вина и выпить как минимум два бокала. С этим напряжением нужно что-то делать, пить после каждого рабочего дня не вариант. Одна надежда, что надолго в этом холдинге не задержусь.