Французский Трофей - Джеки Бонати Страница 12

Бог знает почему, Ева ощутила, что щеки загорелись румянцем, и она постаралась быстрее покончить с бритьем. Вытерев щеки Этьена от остатков пены, она улыбнулась и стала собирать свои принадлежности. Помыла и наточила бритву, сложила ее в чехол, стараясь унять смущение за этими обыденными действиями.

– Ну вот и все. Теперь Вы похожи на того Этьена, что я встретил в салоне у княгини Голицыной, – сказала ему Ева.

– О, едва ли, – Этьен покачал головой и мелодично рассмеялся, рефлекторно огладив ладонью свои щеки – не для того, чтобы проверить качество, просто этот жест был привычный. Он и не думал просить зеркало, не желая проявлять недоверие, и уверенный, что Константин сделал все хорошо.

– Княгиня в таком виде меня и на порог бы не пустила, – заметил он, улыбаясь. – Спасибо вам, Константин! Я чувствую себя теперь значительно комфортнее. Надеюсь, я не слишком нарушил ваши планы? – спросил виконт, все никак не находя в себе силы отвести взгляд от лица врача и пытаясь понять, не чудится ли ему легкий румянец, враз сделавший Костю моложе и нежнее.

– Нет, не волнуйтесь об этом. Моих планов вы не нарушили. Пока все тихо, ждем новую волну раненых только после атаки, или что там у них еще будет, – ответила Ева. – Пока мы пополняем запасы, составляем списки и рапорты.

– В ближайшее время глобальных атак не планировалось, – поделился стратегической информацией Этьен и хмыкнул. – Вы не подумайте, Константин, я не пытаюсь рассеять ваше внимание. И я не ручаюсь, что планы нашего командования не изменились, просто таковы были планы на момент первой атаки. У нас бушует холера, так что солдат в строю не так много.

Ева все равно оценила его порыв и кивнула в знак благодарности.

– Вы уже решили, что будете делать, когда придут вас арестовывать? – спросила она, понимая, что вопрос этот животрепещущий и нужно понимать, какие перспективы разворачиваются.

– Едва ли у меня есть выбор… – Этьен нахмурился и пожал плечами. – Меня могут перевести в тюрьму до того, как срастутся ноги? – спросил он совершенно спокойно, не собираясь сетовать на судьбу и готовый принять любую участь.

– Нет, пока вы не встанете на ноги, перевести в тюрьму вас не могут. Вы будете находиться здесь. Если будет необходимость, я поручусь за вас, – пообещала Ева, прижав к себе несессер и решительно кивнув.

– Только не делайте этого во вред себе, – тут же попросил его Этьен, совершенно не желая, чтобы Константину аукнулась его доброта. – Не делайте для меня ничего такого, за что можете впасть в немилость начальства.

– Уже сделал, – засмеялась Ева. – Но ничего страшного, и за меня есть кому поручиться, – она поправила ему одеяло, – Я пойду. У меня дела, и Андрей Ионыч уже наверняка меня ищет. Вечером навещу вас.

– Не рискуйте, Константин, – взмолился Этьен и кивнул. – Конечно! Простите, что задержал, спасибо большое. Не обязательно заходить, если вам это будет неудобно, – добавил он, хотя мысленно для себя уже признал, что визиты Кости – это самые светлые моменты за день, которых он начинает ждать всей душой, желая продлить их.

Ева попрощалась и ушла, возвращаясь к Михайловскому, который уже проснулся. Похоже девушка задержалась у Этьена чуть дольше, чем хотела.

– Я опоздал, Андрей Ионыч, простите, – тут же повинилась она.

– Ничего, Костя, – врач освежился, умывшись из кувшина над тазиком и, вытирая лицо и руки, повернулся к коллеге, – Где ты был, да будет мне позволено поинтересоваться?

– Осматривал француза и брил его, – ответила Ева, пожав плечами, – Сам он бы не справился.

– Опекаешь? – усмехнулся Михайловский и, вытерев лицо, надел фартук. Глаза у него блеснули хитрой усмешкой. – Ну что, продолжим?

Им предстояло сделать еще пару мазей, а потом заняться рукой майора, чтобы выяснить, в каком она состоянии.

Покраснев, Ева не ответила, но, наверное, так оно и было. Она с удовольствием взялась за работу, а потом они осматривали руку. Поправили дренаж и перешли к пациенту с ожогами.

– Надо подумать, что можно сделать с его лицом, чтобы он не выглядел совсем уж безобразно, – сказала Ева, не в силах не думать об эстетической стороне вопроса теперь, когда жизнь штабс-ротмистра была вне опасности.

– Господь с вами, Константин Евгенич, – штабс-ротмистр усмехнулся, но лежал с закрытыми глазами, как ему и было велено. – Если вы мне зрение вернете, я и тому буду рад. А лицо… с него воду не пить! Жениться мне вряд ли доведется, а матушка меня каким угодно примет.

– Зрение к вам вернется, сами в этом убедитесь, когда через три дня бинты с глаз снимем. И лицо вам соберем, не как раньше конечно, но дети шарахаться от вас не будут. А вот с руками сложнее, боюсь ногти на левой руке не вырастут, так что будет лучше, если в дальнейшем вы будете носить перчатки, – Ева осмотрела его руки, аккуратно сняв бинты.

– Будет повод остаться в армии, – снова усмехнулся штабс-ротмистр, намекая, что офицерская форма предполагает ношение перчаток, а Михайловский мысленно восхитился силой духа этого человека – он всегда находил повод взбодрить себя и других. Медсестры его очень любили, каждую он называл красавицей и не скупился на веселые истории, чтобы развлечь их во время перевязок.

Ева закончила с его руками, и они вдвоем с Андреем Ионовичем приступили к бинтам на лице. Повязка на глазах крепилась отдельно, поэтому ее тронуть не боялись.

– Я читал у Пирогова, что иссечение части свежего рубца дает возможность восстановиться коже заново, – она показала на щеку мужчины. – Смотрите, здесь можно взять лоскут кожи от шеи и приживить его к подбородку. А из части ушного хряща восстановить деформированную часть носа.

– Я тоже читал об этом, – кивнул Андрей Ионович и, дополнив свое пенсне лупой, склонился поближе к лицу пациента, попросив Еву поднести поближе керосиновую лампу. – Ну что, штабс-ротмистр, доверите нам совершить над вами подобное?

Штаба-ротмистр кивнул и разрешил.

– Уверен, хуже, чем есть, все равно не будет. Поэтому делайте все, что считаете нужным. А если получится, что на человека буду похож, а не на страшилище, то век за Ваше здоровье Богу молиться буду, – пообещал он.

– В таком случае, не вижу смысла оттягивать, – кивнул Андрей Ионович, распрямившись. – Атака может быть в любой момент, но пока все спокойно, поэтому операцию назначим на сегодня же. Костя, предупреди Катеньку и фельдшеров – на подхвате должно быть много свободных рук. А Катерина пусть двух девочек возьмет потолковее, – распорядился он и пошел в операционную, чтобы все подготовить.

Ева тоже пошла готовиться вслед за Андреем Михайловским. Вымывшись и надев халат и шапочку, они с хирургом посмотрели еще атлас челюстно-лицевой хирургии.

Пациента уже подготовили, Ева заняла свое место.

– Ну, готовы-с? – поинтересовался Андрей Ионович у штабс-ротмистра. – Тогда, Катенька, маску и эфир, – велел он, и, пока пациента погружали в сон, гремел инструментами. Когда началась операция, все происходило спокойно, но достаточно быстро, в первую очередь, чтобы не держать пациента слишком долго под наркозом, но еще из-за опасений возможной атаки. Впрочем, за стенами палатки все было тихо, что не могло не радовать.