Адреса любви - Адольф Бело Страница 11

Париж, 30 января 18… г.

Дорогой Лео, я все больше привязываюсь к Терезе, в которой каждый день открываю новые черты. Она так чувствительна и деликатна, что может расстроиться из-за совершенных мелочей. Так, давеча я вернулась домой и не обнаружила зажженного камина. Я разделась самостоятельно и прошла наверх, к комнате Терезы, чтоб поинтересоваться, что случилось. Тереза плакала, сидя на стуле; я подошла к ней, собираясь обнять и поцеловать, но она остановила меня и призналась в измене. Во время своего отъезда она встречалась с другой женщиной и позволила себе дойти с ней до постели! Я рассмеялась. Ее признание было настолько наивным, что я не могла удержаться от смеха; я повела ее в свою комнату, усадила на колени и поцеловала в губы. Я попросила рассказать, с кем же она наставила мне рога. Тереза поведала, что по пути к галантерейщице она застряла в пробке на Сен-Филипп. В ожидании она рассматривала соседей в экипажах, пока ее взгляд не наткнулся на некую молодую элегантную женщину — это была ее прошлая хозяйка. Та самая «баронесса Сен-Леон», вульгарная кокотка и содержанка баронессы Нуй, которая дала хвалебные рекомендации, на основании которых Терезу взяли в наш с тобой, Лео, дом на работу.

Бывшая хозяйка попросила Терезу сесть к ней в коляску, сделала несколько комплиментов и начала задавать вопросы о ее нынешнем положении: о хозяйке, о достатке, об отношениях с хозяйкой. Затем она предложила заехать в будуар, который заново отремонтировала; у Терезы оставалось пара часов свободного времени и дом бывшей хозяйки был совсем рядом, так что она согласилась. Когда женщины прибыли в дом, их встретил слуга Луи, которого Женевьера (так зовут эту женщину) попросила оберегать их от ненужных посетителей и особенно не пускать в будуар Тьенетту — служанку, которую приставила к ней баронесса.

Они прошли внутрь. Женевьера попросила помочь ей раздеться и продолжила допрос обо мне: каков мой достаток, кто муж, были ли между нами более нежные отношения, нежели между хозяйкой и служанкой. Тереза отпиралась, как могла; но женщина знала о ее лесбийских наклонностях и, по всей видимости, не особенно верила в отговорки. Но тем не менее она произнесла довольно смешные слова насчет того, что научила бы меня уму-разуму для того, чтобы Терезе было не скучно. Когда Сен-Леон осталась в одной сорочке, она призналась, что всегда считала Терезу красивее и умнее себя, и поэтому было бы более логично, если б она была служанкой, а не Тереза. Затем она запустила руку под сорочку бывшей горничной и присосалась к ее рту… На этом месте Тереза прервала рассказ, чтобы еще раз виновато поцеловать меня. Я успокоила ее и попросила продолжать. Она стала рассказывать далее: про то, как они обе оказались на кровати и принялись ебать друг друга; о том, как кончили три раза подряд — по-животному страстно; о том, как использовали для своих утех годмише. В этот раз Тереза заметила в шкафу еще один годмише, кроме того, что они всегда использовали для любовных утех; он был из слоновой кости с золототканым поясом; но Сен-Леон попросила ее взять старый, так как этот был подарком Ребекки и слишком дорого стоил.

Она достала уже знакомый предмет, наполнила его теплой водой и завязала пояс на своей талии. Женевьера тут же увлекла меня к шезлонгу, призывая делать с ней все, что угодно. Эта вакханка, она завела Терезу и заставила заниматься любовью до тех пор, пока не пресытилась окончательно. Она говорила, что счастлива с Терезой, как ни с кем другим; даже ее маленькие содержанки — девочки-ученицы, которых она кормила и одевала, не могли доставить ей столько наслаждения и приглашала заходить почаще. На прощание она решила отблагодарить подругу и предложила ей на выбор любой предмет из шкатулки, полной золотых перстней и банкнот. Тереза хотела отказаться — она не могла принять деньги ни как плату за интимные услуги, ни как знак доброй воли; но «баронесса» успокоила ее, сказав, что это — лишь подарок на память, подарок для ребенка Терезы и насильно вручила ей кольцо. Когда та вышла на улицу, она чувствовала себя совершенно опустошенной и даже ноги передвигала с трудом. Она взяла экипаж и уехала домой, не вспомнив о деле, которое у нее было в городе, а когда добралась до кровати, то целиком отдалась чувству раскаяния.

Я прижала ее к груди и поинтересовалась, так ли любит она меня, как прежде, на что Тереза ответила, что забыла обо мне на то время, пока была в будуаре. Еще бы! Она неистовствовала и яростно получала наслаждение, но я не хотела упрекать ее в этом — даже наоборот, я завидовала. К тому же мне так понравилась идея годмише, что я предложила купить его как можно скорее. Затем мы принялись рассматривать кольцо, которое со времени прихода Терезы домой так и валялось на кровати, завернутое в банкноту. Она примерила прекрасное ювелирное украшение с сапфиром на палец, и оно пришлось ей впору. Терезе вообще очень идут любые украшения — я бы тоже с удовольствием осыпала ее драгоценностями!

Более того, я захотела взять другую горничную, чтобы Терезе не приходилось выполнять работы по хозяйству, но она настояла на том, чтобы я не лишала ее забот по дому. В итоге мы сговорились на том, чтобы взять женщину для выполнения самых трудных работ, а Тереза стала для меня настоящей компаньонкой — подругой, с которой не стыдно появиться в свете. Она играет на фортепьяно, поет, и мы ежедневно музицируем вместе. Она представляется вдовой и носит обручальное кольцо, подаренное ей дядей. Мне кажется, она так прелестна, что ты тоже полюбишь ее, возможно, даже больше, чем меня…

Твоя Сесилия.