Вынужденный контракт - Лика П. Страница 11

— Поняла — тихо отозвалась она и весь оставшийся путь шла молча, но с высоко поднятой головой… ну а как же иначе…

Войдя в комнату, сказал.

— Располагайся, твои вещи уже должны быть развешаны в гардеробной.

В связи с событиями по устранению утечки газа, которыми я был занят почти весь перелёт. Совсем забыл ввести Юлю немного в курс дела и сказать хотя бы, как зовут моих родителей, из головы вылетело.

— Юля… моего отца зовут Алихан Аланович, а маму Аминат Ишаховна, брата, можно просто Талхан.

— Я знаю… попросила Азу перед поездкой, чтобы она немного рассказала о Вашей семье.

— Ясно. Всё тогда, отдыхай — вышел, оставив её в середине комнаты, сама освоится. Сделав пару шагов, вспомнил, что обещал Борисову поговорить с дочерью. — Чёрт! — вернулся, открыл дверь, а она так и стояла, не шелохнувшись с момента как я вышел, только голова опущена на грудь. Но она тут — же приняла королевскую осанку, как только я вошёл. Вытащив сотовый набрав номер Борисова, подал ей.

— Поговори с отцом — она приняла из моих рук телефон и приложилась к трубке.

— А можно я…

— Нет! При мне говори и переведи на громкую связь.

— Хорошо, как скажете — сделала, как я попросил.

— Алло… отец? — тихо поинтересовалась она, как услышала в трубке голос.

— Да дочка… Как твои дела Юля?

— Спасибо, всё хорошо…

Я слушал и видел, как ей трудно даётся разговор и решил прекратить этот фарс и забрав у неё трубку.

— Борисов… больше не звони сюда я не разрешу ей с тобой общаться, единственный раз, когда ты её увидишь это будет, день нашего бракосочетания. Всё на этом, для меня… вот эта твоя забота, сплошной фарс! Если ты хотел обеспечить дочери будущее надо было подумать задолго до… и хорошенько подумать. В конце концов продал бы свою долю, когда только узнал, что твоё заболевание неизлечимо! А ты решил поступить, как эгоист! Ты думал только о себе! Я теперь вижу всё твоё отношение к ней! О себе только думал, болеющий! Всё моё уважение умерло в тот же день, как только ты предложил мне контракт, приперев меня им к стенке. Ты «жучара» прекрасно знал, что я не позволю кому бы то ни было влезть на верхушку нашего холдинга. Считай я его вырастил, как ребёнка!

— Алан…

— Замолчи… ты болен, я не злорадствую, и тем более не хотел бы чтобы ты болел, но твоя болезнь — это не повод, так распоряжаться жизнью своего ребёнка!!! Но всё, уже поздно… контракт подписан двумя сторонами и расторгнуть не получится, потому что я собираюсь выполнить основную её часть. Получишь приглашение на бракосочетание! — в бешенстве кинул трубку на диван, а та с амортизировала, ударившись о пол. Тяжело дыша, стоял какое— то время приводя своё дыхание в норму и успокаивая нервы, положа руки на пояс. За спиной услышав мягкие шаги — это Юля, я уже узнаю её по шагам — зачем — то подметил я. Подняла мой телефон и положила на диван. Обернулся к ней — видимо слишком резко, что она сделала шаг назад. Может испугалась, что я её ударю… — я вообще женщин не бил… никогда, и её не собираюсь. Не люблю наглых женщин, и она не будет такой, не допущу чтобы женщина села мне на голову.

— Какие у вас отношения с твоим отцом? — она растерялась.

— Что? В каком смысле?

— В прямом… ты при мне ни разу его не назвала папой, только отец. А это не пристало девушкам. По моим ощущениям у вас, так себе отношения отца и дочери — после моих слов, она опустила глаза в пол, не проронив ни слова. Закивав головой, произнёс.

— Так и думал. Юля! — сказал резко я, и она так — же резко, подняла свои глаза на меня. — Ты станешь моей женой, как — бы я этого не желал. Назад дороги нет! Не хочу, чтобы ты желала встречи с ним, потому что я не позволю тебе с ним встретиться, даже если он при смерти! Он мог поступить по другому, ведь ты ему — дочь! А если рассудить, получается, он больше позаботился о своей доле в холдинге, чем о тебе. Те претенденты, которые не прочь заполучить долю твоего отца, развалят его потянув и мою долю прицепом. Ведь без доли твоего отца это уже не холдинг. И твой отец знал, что я не смогу упустить такую возможность и соглашусь, потому что я вложил душу в холдинг и считаю его своим детищем. Но… не дай Бог моей плоти и крови угрожала бы малейшая опасность, и встал бы выбор между холдингом и моим ребёнком, я бы не задумываясь выбрал ребёнка. По другому и быть не может. А теперь вытри свои слёзы, я это не люблю, выглядит как манипуляция, со мной этот номер не проходит. Она быстро — быстро вытирает свои мокрые щёки и смотрит потеряно на меня.

— Но почему — почему тогда он не продал Вам свою долю? Так же было бы проще для всех нас!

— Да потому, что он профукал время! Если подать в суд, то сделку можно по суду, считать недействительной, выставить твоего отца недееспособным, стоит только кому — то надавить на тебя, и всё. А так, он обезопасил Холдинг и тебя… всё же думаю он тебя любит, но какой — то своей, дикой любовью… отца, о которой он вспомнил слишком поздно. Мой взгляд падает на её открытую шею и бьющуюся венку на ней. Она стянула платок, ещё при разговоре с отцом. Сделав шаг к ней и протянув руку, потрогал синяки на её нежной коже, оставленные мною. Проводя по шее пальцами, вдруг неестественно для себя, тихо спросил.

— Болит?

— Нет… — она задержала дыхание, от чего венка на шее забилась быстрее. Не удержавшись, провёл большим пальцем по ней. Не отдавая отчёт своим действиям, я делаю то, что мне не пристало. Склонившись ближе к ней, понюхал, втягивая ноздрями её запах от ключицы до скулы проводя кончиком носа, слегка соприкасаясь с кожей. Поглаживая пальцем её пульсирующую венку чуть отклонившись, заглянул ей в глаза, до чего же пронзительный бирюзовый взгляд — он завораживает. Оттолкнул её от себя, снова не рассчитал свои силы, она упала на диван не в буквальном смысле, но всё же. Твою…

— Ложись спать! — грубо приказал. Снова злясь на себя, на неё, на её отца. А теперь меня ждёт семейный совет… хорошо, что ещё отец не позвал всех наших родственников по мужской линии. Я могу каждому закрыть рот, но сделаю это только тогда, когда замечу, что кто — то из родственников пытается мною командовать. Отца это не касается, он может, только выказать своё недовольство…